Старший вице-президент ВЭБ Игорь Краснов — в интервью “Ъ FM”

Правительство Российской Федерации утвердило новый меморандум о финансовой политике ВЭБа. Предыдущая редакция документа была принята в 2007 году. Изменения и новые задачи, которые поставлены перед Внешэкономбанком, в беседе с экономическим обозревателем «Коммерсантъ FM» Константином Максимовым прокомментировал старший вице-президент, руководитель правовой дирекции ВЭБа Игорь Краснов.

— Насколько я понимаю, серьезных изменений за почти 11 лет не было внесено в меморандум? Почему именно сейчас делаются такие серьезные шаги?

— Нужно начать с того, что у всех организаций есть практический устав и есть учредительные документы, которые закладывают правовую основу деятельности организаций. У нас во Внешэкономбанке, поскольку мы не коммерческая организация, государственная корпорация, устава нет. Для нас меморандум — основной учредительный документ. И сегодня для нас завершился очень важный цикл: мы закончили формировать правовой фундамент, на котором организация основана и может нормально эффективно развиваться. У нас в конце декабря 2017 года был принят новый закон о банке развития, там уже достаточно серьезным образом была скорректирована стратегия развития ВЭБа, основные были зафиксированы приоритеты и цели. И меморандум логичным образом тоже поменялся, исходя из нашей новой стратегии, исходя из новых задач, которые стоят перед государством. В частности, мы исходили из того, что приняты майские указы, и нам, безусловно, надо скорректировать нашу политику, исходя из целей и задач, которые в этих майских указах были обозначены.

— Сейчас в меморандуме зафиксированы уже конкретные отрасли для инвестирования? Или они содержались и ранее, а сейчас это просто уточнение в рамках майских указов президента?

— Сейчас у нас произошел фокус. Мы понимаем, что банк развития должен финансировать наиболее важные для государства отрасли — это и инфраструктура, и городская среда, и проекты в новой цифровой экономике, национальная технологическая инициатива.

Мы понимаем, что невозможно финансировать все отрасли сразу, поэтому мы сфокусировались на тех отраслях, которые, как мы считаем, дадут наибольший эффект для роста экономики страны.

— Вы не являетесь коммерческой организацией, не конкурируете с коммерческими банками. То есть извлечение прибыли не является задачей госкорпорации?

— Сейчас вы действительно затронули самую основу нашего существования, так называемые главные принципы — отсутствие конкуренции с российскими финансовыми организациями. У нас этот принцип идет рядом с принципом партнерства. Мы понимаем, что для развития экономики нам не надо конкурировать с коммерческими институтами за процентную ставку. Наша задача, наоборот, предложить участие в таких проектах, чтобы коммерческие институты шли вместе с нами. Мы поэтому развиваем нашу фабрику проектного финансирования, приняли активное участие с профильными министерствами в изменении законодательства — был принят закон о синдицированном кредитовании. Наша политика последних лет как раз заключается именно в том, чтобы привлечь на партнерской основе максимальное количество финансовых институтов, как российских, так и зарубежных, чтобы кредитовать наиболее сложные и длительные зачастую проекты, где окупаемость составляет не один, не два и не три года, а достаточно длительные проекты.

Поэтому готовы даже, как институт развития, брать на себя по этим проектам основные риски, особенно на стадиях, пока этот проект не вышел еще на проектную мощность.

Самые тяжелые стадии всегда — это первые три года, и мы, как институт развития, понимаем, что зачастую там повышенные риски, и готовы брать их на себя.

— Изменились ли сейчас подходы к отбору проектов? Изменения касаются сроков, денежных объемов, аспектов привлечения финансирования?

— Мы действительно пересмотрели подход к проектам. Раньше мы исходили из того, что Внешэкономбанк должен заниматься проектами от 2 млрд руб. Сегодня мы понизили размер проекта до 1 млрд руб. и снизили свое минимальное участие с 1 млрд руб. до 500 млн руб. при том, что это необязательно прямые деньги — это могут быть и банковские гарантии, и какие-то иные финансовые инструменты, в том числе вхождение в капитал. Мы готовы заниматься и прямыми инвестициями, и мезонинным финансированием. Здесь крайне важно понимать, что проекты зачастую не требуют, особенно на начальном этапе, каких-то очень больших вливаний. И мы для себя понимаем, что, если потребуется, мы готовы и дальше снижать по отдельным отраслям, если увидим, особенно в регионах, что это требуется.