Михаил Задорнов — в интервью “Ъ FM”

«Открытие» могут приватизировать через три года. Об этом в интервью «Коммерсантъ FM» рассказал председатель правления банка, экс-министр финансов Михаил Задорнов. В специальной студии на Петербургском экономическом форуме он поделился ожиданиями от форума и нового состава правительства с обозревателем Дмитрий Дризе.

— Принято говорить, что Петербургский форум существует для того, чтобы власть посылала какие-то сигналы бизнес-сообществу, которое бы эти сигналы улавливало и воплощало в жизнь. Какие сигналы сейчас посылает власть нам на этом форуме, какой вывод можно сделать, какие тенденции вы улавливаете, в том числе в финансовой сфере?

— Начнем с того, что сегодня пока только первый день. Была, конечно, макроэкономическая сессия, но не было ни выступления президента, который сейчас обновил не только свой новый цикл, но и правительство, исполнительную власть. Министры должны здесь появиться, вице-премьеры тоже в новых или в старых новых ролях. И по сути правительство сейчас достаточно активно совещается, насколько мы видим. И они должны, собственно говоря, объявить бизнесу те самые параметры налоговой системы, социальной, пенсионной, например, что мы как финансовая сфера ждем от них.

— Но никаких пока сигналов нет?

— Пока ответа на эти вопросы мы не видим. Ну, посмотрим, у нас еще полтора дня форума впереди. В принципе хорошая площадка для того, чтобы как раз объявить о планах правительства. Потому что на самом деле чего мы ждем? Мы ждем какую-то более или менее детально обозначенную программу правительства даже не на 2019 год, а на следующие хотя бы 2-3 года. Очертания нам более или менее известны. Но хотелось бы услышать это уже официально. Ну, думаю, что если это не на форуме произойдет, то где-нибудь через недельку-две все-таки эти меры будут объявлены, потому что мы знаем, что совещания идут и у премьера, и у президента по ключевым вопросам.

Темы-то известны: это пенсионная реформа, это бюджетный маневр, это изменения в налоговой системе, темы известны, они давно ожидаемы, это те самые структурные реформы. Масштаб этих реформ и первые шаги создадут отношение бизнеса даже не к правительству, а к следующим 2-3 годам: будут инвестиции или не будут по существу.

— Сложная была ситуация в том числе вокруг банка, где вы сейчас работаете, и сама политика ЦБ, который проводит санации, все это укрупнение банковской системы. Есть подозрение, что останутся одни госбанки, что не будет практически частного сектора. К этому все идет. Вам не кажется, что проводится такая политика?

— Не кажется. Начнем с того, что действительно прошла большая санация, в прошлом году она затронула ровно 5-6% банковского сектора, с точки зрения активов, примерно 6% средств населения. Но это накопившиеся еще с прошлого кризиса, наверное, с 2014 года, иногда даже с 2009-го, проблемы на балансах этих банков. То есть по существу это застарелая, недолеченная хроническая болезнь. И вот эти механизмы санации ЦБ, можно сказать, хирургически он эти 5-6% системы вырезал и лечит. Лечит с нашей помощью, нашими силами. Это, по сути, такое как бы разовое действие. Честно, мы не видим на балансе более такого серьезного объема, на балансе в целом банковской системы такого масштаба проблем. Поэтому дальше это все-таки гораздо менее крупные банки.

— Просто ЦБ говорил, что очень много таких банков, что есть большие проблемы.

— Нет-нет-нет, таких банков больших больше на самом деле нет. Мы просто понимаем проблемы.

— Всех спасли уже.

— Ну, нет. Кого-то закрыли просто, не став санировать. Таких банков тоже достаточно много. Я думаю, что будет достаточно жесткая политика. При этом огосударствление, национализация, это вещь временная. Правительство и сам ЦБ не собираются, например, объединенный банк «Открытие» («Открытие», Бинбанк и Траст), держать в госсобственности долго.

— И будут вас продавать?

— Да, продавать. Мы должны вывести банк на прибыль, будет отдача, будет интерес инвесторов к этому активу. Где-то 2021 год — это приватизация части «Открытия». Мы владеем одновременно «Росгосстрахом» и пенсионными фондами, возможно, эти активы раньше выйдут на приватизацию, это нормальная работа.

— Одна из главных проблем — это санкции, не прекращается война санкционная. Как вы считаете, насколько опасность существует, что перекроют нам финансовые потоки? Готова ли наша нынешняя банковская система к такому закрытию страны?

— Я надеюсь все-таки, что никакого закрытия страны, отрезания нашей банковской системы от мировой не произойдет. Даже если еще одна волна санкций будет, то, скорее всего, все-таки она затронет конкретных лиц или конкретные предприятия. Мы даже видим, что по прошлому пакету от 6 апреля идет, безусловно, откат Минфина США от уже введенных мер, то есть они продлили сроки, развернули некоторые собственные решения, и это все говорит о том, что они вовсе не собираются наносить ущерб, как собственным, так и другим инвесторам. Европейцы здесь тоже свои интересы защищают. То есть крайнего сценария отрезания нашей системы от мировой, конечно, не произойдет. Что возможно — это еще включение в списки какого-то ряда физлиц, крупных предпринимателей или их компаний. К сожалению, вот это самое плохое в этом санкционном пакете.

— Ваш банк может попасть под санкции?

— Нет, мы не можем попасть под санкции, поскольку мы не имеем никаких признаков, ни персональных, ни по сфере деятельности, которые могут нас привести в этот список. Но любой банк — это все-таки отражение в целом экономики, мы — банк достаточно крупный, и любой негатив, проявляющийся против других игроков, конечно, он просто в целом на систему негативно воздействует, на самом деле, подрывая желание людей вкладываться, причем внутренних инвесторов тоже.

Мы говорим, что нет иностранных инвесторов: за прошлый год FDI, прямые иностранные инвестиции, составили в Россию буквально $1,5-1,7 млрд, то есть это ничто абсолютно для страны такого масштаба — и внутренние-то инвесторы в этой ситуации не хотят тоже вкладываться, ни население, ни крупный бизнес.

— Хорошенькая история.

— Поэтому если бы внутренние инвестиции замещали отсутствие внешних, это одна ситуация.

Хуже ощущение неопределенности, которое рождают санкции, и нежелание инвестировать. Поэтому здесь, конечно, хотелось бы увидеть какое-то замораживание этих шагов. И, конечно, одна из задач президента и правительства — это все-таки эту историю развернуть.

Я не хочу сказать, что она разворачивается быстро, но изменить хотя бы ее тренд от ужесточения санкций на их постепенное снятие и ослабление. Вот само по себе это изменение уже способно дать толчок к экономическому росту, потому что все остальные условия — это сбалансированный бюджет, очень небольшой внешний долг, в принципе, низкая инфляция, инфляция-то у нас сейчас ниже 2,5%, это вообще большое достижение — то есть у нас есть все условия, кроме именно желания инвестировать.

— Все время нам что-то мешает: санкции, и, вы говорите, программы правительства нет, и полная неопределенность…

--Нет-нет, стоп-стоп, она пока не объявлена.

— Не объявлена.

— Она должна быть объявлена.

— Ну, есть некоторые сомнения, что будет объявлена.

— Нет, она будет объявлена, просто какой она будет, это вопрос другой, но она будет объявлена, это неизбежно.

— Вы оптимист, как всегда.

— Если бы мы не были оптимистами, мы бы не занимались банковским бизнесом.