Завершается ярмарка Art Dubai 2016

В Дубае готовятся подвести итоги десятого Art Dubai в частности и десятилетия, за которое дубайская ярмарка превратилась в важнейший форум современного исламского искусства, в целом. По данным аналитиков Repucom, в прошлом году Art Dubai принесла местной экономике $35 млн, в этом году ожидают не менее приятных результатов. Из Дубая — АННА ТОЛСТОВА.

Из года в год все торжественные речи и все рецензии начинаются более или менее одинаково: Art Dubai растет и расширяется столь же бурно, что и сам Дубай, все чаще примеряющий титул «креативной» или «культурной» столицы ОАЭ. И ярмарка под патронажем его высочества шейха Мухаммеда бен Рашида аль-Мактума, сфокусировавшаяся на искусстве региона MENASA (Ближний Восток, Северная Африка, Южная Азия), сыграла в строительстве креативной экономики не последнюю роль. Поначалу она сопровождалась одним только кураторско-критическим симпозиумом с амбициозным названием Global Art Forum, которое себя полностью оправдало. Сегодня Art Dubai — центральное мероприятие Dubai Art Season, и на дубайские сезоны в Эмираты стекаются дельцы и деятели современного искусства всего мира.

Теперь специальных программ и параллельных событий не перечесть. В старом городе — ярмарка молодых эмиратских талантов SIKKA. У подножия самого высокого в мире небоскреба «Бурдж-Халифа» — дизайнерская ярмарка Design Days Dubai. В строящемся креативном кластере d3 (Dubai Design District) — колоссальная выставка фотографии, устроенная в сотрудничестве с World Photography Organisation. В районе галерей Альсеркаль — «неделя искусств» с существенной некоммерческой составляющей в виде pop-up выставок (Фархад Мошири, Микеланджело Пистолетто) и заказов на site-specific работы для улиц и площадей галерейного гетто. За последние полтора года «Альсеркаль Авеню» совершенно преобразился, на смену скромному гаражно-складскому стилю пришел «большой стиль» нью-йорских галерей, которыми прикидываются и ветераны дубайской сцены вроде The Third Line, и только что открывшиеся вроде Custot Gallery — галерист Стефан Кусто, искавший счастья в Париже и Лондоне, думает найти его в Дубае. Альсеркаль живет в предвкушении дальнейших архитектурных преобразований: бюро Рема Колхаса OMA проектирует здесь выставочное пространство, в какое превратятся несколько старых складов.

Собственно, и сам Art Dubai продолжил расти, но на этот раз не столько количественно — в смысле числа галерей (их по-прежнему чуть больше 90) и цен, сколько качественно. Галереи с миллионными Кандинскими и Матиссами навсегда остались в прошлом — галерейный ассортимент заметно подешевел и поумнел. Впрочем, все «классики XX века» и так давно вытеснены в раздел Dubai Modern, но это совершенно незнакомые условному Западу «классики модернизма» условного Востока, цены на которых вполне умеренные. Даже лондонская Grosvenor Gallery, основанная знаменитым пропагандистом советского авангарда и неофициального искусства Эриком Эсториком, привезла не своих фирменных Шагалов, а двух пакистанцев: великого каллиграфа Сьеда Садекяна, иллюстрировавшего Камю и Икбала, и великого романтика Абдура Рахмана Чугхтая, ученика патриарха бенгальской школы живописи Абаниндранатха Тагора, племянника более известного нам в России Рабиндраната (цены на работы обоих не превышают $90 тыс., литографии Садекяна распроданы в первый же день). Наибольшей популярностью у зрителей в модернистской секции пользовался стенд тегеранско-нью-йоркской галереи Shirin, выставившей картины, рисунки, витражи, целлулоиды к анимационным фильмам и сами фильмы Али Акбара Садеки, доведшего каджарскую живопись до абсурда в духе Макса Эрнста (цены в пределах $35–85 тыс.).

Страноведческий раздел Marker был в этом году посвящен Филиппинам, где, видимо, по бедности расцвел интеллектуальный жанр книги художника. Особенно — фотокниги, которую пропагандирует манильский фотограф Вави Наварроза, представившая кантианский альбом «Dominion»: звездное небо в нем меланхолически рифмуется с будто бы снежными полями застывшей лавы. Что же касается основного раздела Dubai Contemporary, из него практически исчезли декоративно-дизайнерские работы, если не относить к таковым огромную «Звездную тыкву» Яйои Кусамы (€550 тыс.) со стенда токийской Ota Fine Arts. Видимо, вкус местной публики к подобным вещам сполна удовлетворяет ярмарка Design Days Dubai, по размерам и уровню организации не уступающая ярмарке художественной.

Титулованных завсегдатаев Art Basel в Дубае не так уж много — за десять лет здесь выстроилась собственная галерейная иерархия. Вероятно, на вершине следует поместить ветерана ярмарки гамбургско-бейрутскую галерею Sfeir-Semler. На этот раз ее джентльменский набор из биеннальных звезд с последними вещами, показанными в Венеции и Стамбуле (египтянин Ваэль Шауки, ливанцы Акрам Заатари и Валид Раад, марокканка Ито Баррада), пополнила молодая ливанская художница Мунира аль Сольх, успешно дебютировавшая в венецианском проекте Оквуи Энвезора. Здесь же выставлялись абстракции главного фаворита ярмарки — 90-летней американо-ливанской поэтессы и художницы Этель Аднан: родными языками дочери изгнанной из Смирны гречанки и сирийца-мусульманина были греческий и турецкий, но она росла в арабской среде и училась во французской школе, а писать стала по-английски еще до эмиграции в США — из этой фантастической семейной, языковой и миграционной истории рождается мультилингвистическое искусство. Картины Этель Аднан продавали и другие ярмарочные тузы — Lelong и Continua.

Странным образом, современное арабское искусство, выставленное на Art Dubai и в параллельных программах, почти не взволновало ни война в Сирии, ни потоки беженцев с Ближнего Востока. Единственное исключение — представленная среди некоммерческих проектов Альсеркаля инсталляция «Еще один потерянный день» сирийского художника Иссама Курбаджа, учившегося в Дамаске, Ленинграде и Лондоне и сейчас преподающего в Кембридже: тысячи разбросанных по полу ковром спичечных коробков изображают лагерь беженцев, а обгорелые спички по его периметру отмечают дни с начала сирийских бедствий. Зато на Art Dubai по традиции масса работ антиизраильской направленности, как будто бы в головах художников вещает советская пропаганда, объявляющая израильскую военщину главным виновником нестабильности на Ближнем Востоке. Вот и премию Abraaj Group Art Prize (в этом году ее курировал Нав Хак, сделавший прошлую «Аланику» во Владикавказе) присудили палестинцам Баселю Аббасу и Руанни Абу-Рахми за видео «Только любимые хранят наши секреты», формально исследующее посмертную жизнь человека в медиаобразах, а содержательно — обличающее ЦАХАЛ.

К сожалению, посвященный кавказско-каспийскому региону Marker двухлетней давности (его курировали большие друзья России Slavs and Tatars) почти не оставил следа на Art Dubai. Только бакинская галерея YAY, дочернее предприятие фонда YARAT, прочно закрепилась на ярмарке со своим кругом художников, в этом году расширившимся за счет покорившей Венецию Алмагуль Менлибаевой (фотографии к ее венецианской опере продавались по $8,2 тыс.), а в одном из многочисленных специальных проектов участвовала Таус Махачева. Вообще число художников российского происхождения на стендах западных и восточных галерей заметно сократилось, разве что кельнская галерея Бригитты Шенк привезла пару «Мон Лиз» Жоржа Пузенкова, а его интерактивная видеоинсталляция «Цвет тени», сделанная вместе с сыном Ильей, явно имела зрительский успех.

Зато количество русских галерей на Art Dubai было рекордным: целых три с половиной, если считать половиной антверпенскую NK Gallery, основанную нашими бывшими соотечественниками и торгующую художниками из России. NK Gallery, выставившая живописную серию Таисии Коротковой об орбитальной станции «Мир», делила стенд с московской галереей «Ираги», привезшей рисунки и живопись Никиты Алексеева. Дебютировавшая на ярмарке Artwin Gallery продавала работы Ольги Киселевой и Ольги Кройтор, а в третий раз приезжающая в Дубай Pechersky Gallery представляла последний фотопроект Данилы Ткаченко «Закрытые территории» о несостоявшемся светлом советском будущем. Несостоявшимся сценариям будущего был посвящен и Global Art Forum, в этом году курировавшийся модным критиком культуры глобализма Шумоном Басаром. Именитые участники ранга Ханса-Ульриха Обриста Джермано Челанта и Хито Штейерль вели дискуссии, сидя на диване среди подушек с портретом первой женщины-космонавта Валентины Терешковой. Ни одного «спикера» российского происхождения на этом глобальном форуме не было — предсказание Ильи Кабакова, что в будущее возьмут не всех, продолжает сбываться. Пусть даже это будущее неслучившееся.