Блицинтервью

С режиссером фильма "Анархисты" ЭЛИ ВАЖЕМАНОМ побеседовал в Париже АНДРЕЙ ПЛАХОВ.

— Чем вас привлекла идея фильма про анархистов?

— Меня давно преследовал соблазн снять исторический костюмный фильм. И еще — привлекали сюжеты о полицейских, которых внедрили в среду революционеров, об этом много интригующего написано. Но взяться за такое кино — большой риск для режиссера. Моя первая картина "Алия" была о современности, и, честно говоря, приступая к "Анархистам", я побаивался, что люди не поверят героям, одетым в исторические костюмы. Тем более что выбрал на главные роли остросовременных актеров — Тахара Рахима и Адель Экзаркопулос.

— В этом тоже был изначальный умысел?

— Мне хотелось смешать времена. Важно, чтобы диалоги были хорошо написаны, как будто они впрямь из позапрошлого столетия, но в то же время чтобы звучали живо и современно. С целью развеять собственные опасения и снизить риск мы пригласили Анаис Роман, художницу, которая считается специалистом по XIX веку. Важно было не просто снять исторический фильм, но с головой нырнуть в то время — и вынырнуть в сегодняшний день. Этому способствовала манера съемки: по своему обыкновению я использовал мобильную ручную камеру.

— Как вам работалось с Тахаром Рахимом?

— У него уже были костюмные роли, он прекрасно понимал, что люди в прошлом не только одевались иначе, но и по-другому себя вели. Но Тахар решил сыграть своего героя по-другому. В конце концов, костюм это только костюм, а мужчины по своей сути за сто с лишним лет не так уж изменились. В отличие от женщин: все-таки когда носишь корсет, это совсем другое дело, чем джинсы или мини-юбка. И вот он, одетый в костюм XIX века, думал о том, чтобы вести себя как современный парень. А меня это в высшей степени устраивало.

— А что скажете про сотрудничество с Аделью?

— С ней все было просто, как и со всеми остальными. Я работал с актерами, а не с персонажами, актеры же пластичны, они умеют адаптироваться к новой роли. С Тахаром было еще проще, ведь мы долго общались до начала съемок, с Аделью меньше, и все равно я пригласил их в свой мир, и они стали его частью.

— Что представляет собой этот мир?

— Адель много моложе нас с Тахаром, но в основном я собрал людей одного поколения, одного опыта. Через его призму они воспринимают жизнь. И в то же время это был для меня вечный сюжет. В главных героях "Анархистов" я видел классическую пару французского кино.

— В чем современность фильма? Есть ли связь между анархизмом XIX века и современными радикальными протестными движениями, тем же терроризмом, недавно потрясшим Париж?

— Я не слишком стремился к подобным параллелям. Моя амбиция заключалась в том, чтобы дать портрет сложного человека, который способен сильно и страстно любить, и он же предает тех, кого любит. Это его природа, его драма, его судьба. Он потерян в социуме, у него нет точки опоры — и вдруг он знакомится с удивительными людьми, с анархистами, у которых есть идея, есть мечта — сделать мир более совершенным. Сегодня трудно найти таких полных идеалистов. Так что я не думаю о прямых параллелях с современностью, с тем же терроризмом, общего не так уж много. А если и проводить параллель, то по контрасту. Месседж фильма состоит в том, что теракты не меняют мир к лучшему, а если что-то и способно на него положительно влиять — это дружба, любовь, семья.

— Но все же анархисты хотели изменить мир, а любви для этого, наверное, недостаточно...

— Тем не менее в фильме показано, что менять мироустройство скорее дано не большим партиям с глобальными идеологиями и мощными структурами, а маленьким, почти семейным группам. Именно внутри них прорастает новая мораль.