Международный театральный фестиваль в Тбилиси

Фестиваль театр

В Тбилиси прошел ежегодный Международный театральный фестиваль, собравший в грузинской столице разножанровые спектакли с географией от Тайваня до России. Из Тбилиси — РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.

Тбилисский театральный фестиваль по меркам главных столичных международных смотров (а важнее этого в столице Грузии театрального форума нет) — младенец, ему всего-то пять лет. Родился он самым естественным путем: новая административно-творческая команда, пришедшая в легендарную академию — Театр имени Марджанишвили, быстро поняла, что строить современный театр в крепости традиционализма невозможно без осознания международного театрального процесса и без приобщения к нему зрителя. Фестивалю, рожденному в кризисный послевоенный год, по-прежнему приходится решать все задачи сразу — не только просвещать, везти спектакли разных жанров (в нынешней программе всего дюжина названий, но здесь и моноспектакли, и современный танец, и лабораторные исследования, и демократический высококачественный мейнстрим), но и продвигать национальный театр на мировой рынок — зарубежных продюсеров и журналистов приглашают на грузинский шоу-кейс.

В том, что такой фестиваль городу необходим, в Тбилиси убеждаешься буквально физически, с трудом протискиваясь сквозь толпу безбилетной молодежи, ежевечерне штурмующей театральные подъезды,— контраст с Москвой, где друг друга отпихивают не зрители, а фестивали, стремясь завлечь устало-сытую публику на свои пиршества, ощущаешь мгновенно. За театром в Тбилиси толкаются как за хлебом в голодное время, а на сценические блюда набрасываются, словно турист на отборные хинкали: здесь смотрят спектакли так, как будто наконец утоляют острую потребность в театре. Когда безбилетников пускают, они заполняют, кажется, все пространство: почтенный литовский мастер Юозас Будрайтис долго не мог начать играть "Последнюю ленту Крэппа" — его герою пришлось буквально перешагивать через тела полулежащих прямо на сцене зрителей. Впрочем, полубезумный, воющий от горя старости Крэпп, каким предстает беккетовский герой в начале спектакля Оскараса Коршуноваса, может и не замечать никого вокруг себя.

Режиссер признался, что замысел спектакля возник почти четверть века назад, когда сам Коршуновас был еще начинающим постановщиком, а Будрайтис, предложивший поставить шедевр Беккета,— актером в самом расцвете сил. Наверное, не отложи они работу на столько лет, Крэпп вышел бы жестче, насмешливее и эксцентричнее. Конечно, он и сегодня вызывает усмешку — когда, плотоядно урча и скрипя, поедает бананы и картинно мечется по темному пространству. Неопрятный, растрепанный старик в камерном спектакле Театра Оскараса Коршуноваса поначалу не готов к покою, оцепенению и встрече с вечностью — слушая на магнитофоне катушки со своими старыми монологами, он не столько оглядывает прошлое, сколько пытается наполнить свое опустевшее настоящее.

Собственно, спектакль почти до последних минут своих кажется сочинением о встрече со смертью, о столкновении с мыслью о неизбежном — лицо сварливого старика несколько раз "проявляется" в успокоенном оцепенении. И только в самом конце становится понятно, что главным для Крэппа Будрайтиса становится воспоминание о той давней любви, про которое он говорит в своей последней ленте: слова, которые доносятся в полной темноте, будто становятся у Оскараса Коршуноваса оправданием целой жизни и примиряют с неизбежным. Конечно, чтобы все это передать зрителю, нужно быть замечательным актером. Глядя на Юозаса Будрайтиса--Крэппа, думаешь сразу о многих персонажах мировой драматургии, в ролях которых его хотелось бы увидеть,— например, в роли шекспировского Лира.

Актеров известного польского театра-лаборатории "Песнь козла" из Вроцлава, сыгравших на фестивале в Тбилиси спектакль по мотивам "Короля Лира", трудно примерить к персонажам этой трагедии, да и вообще нелегко представить себе в какой-то драматической режиссерской интерпретации. Представление "Песни Лира" — своеобразный мастер-класс по пластике и вокалу на основе трагедии. Каждый из музыкальных эпизодов, которые разыгрывают на сцене актеры, соответствует одной из сцен пьесы Шекспира, но перекличка с сюжетом драмы не играет сколько-нибудь важной роли. Зато виртуозное владение голосами, умение слышать друг друга, подхватывать чужие голоса, сливаться с ними и вновь отделяться — здесь поют а капелла и в сопровождении небольшого оркестра небанальных инструментов, включая волынку и ящик-гармоникус,— не может не впечатлить. Упражнения становятся не только способом усовершенствования и тонкой настройки актерского аппарата, но самодостаточными выразительными средствами, которые можно предъявить зрителю. Вдохновенное владение ремеслом обретает красоту законченного театрального высказывания.