Гражданка Бовари руанского уезда

Театральное агентство Леонида Робермана «Арт-Партнер» выпустило на сцене театра «Маска» (новая сцена МДМ) спектакль Антона Федорова «Мадам Бовари» по мотивам романа Флобера. Получилась сатира на русских, мечтающих о красивой французской жизни. На премьере побывала Марина Шимадина.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Этого события театралы ждали с особенным нетерпением: Антон Федоров — явный лидер молодого поколения режиссеров, работающих в России. Ученик Юрия Погребничко, он начинал в его театре «Около дома Станиславского», много работал в регионах — Воронеже, Пскове, Казани, Альметьевске и т. д., а его спектакли уже собрали урожай «Золотых масок». Москвичам он больше известен по постановкам в бывшем «Гоголь-центре» («Петровы в гриппе», «Буковски»), а после его закрытия — в находящемся совсем рядом камерном пространстве «Внутри». Здесь идет один из лучших, на мой взгляд, его спектаклей «Где ты был так долго, чувак?» с Розой Хайруллиной в образе Чебурашки.

Год назад Федоров возглавил новосибирский театр «Старый дом», сменив на этом посту Андрея Прикотенко, перешедшего в «Красный факел». Интересно, что буквально полгода назад Прикотенко тоже выпустил спектакль по «Мадам Бовари» в московском Театре наций, о которой мы уже писали (см. “Ъ” от 28 июня 2023 года). И две постановки явно перекликаются между собой.

Оба режиссера довольно вольно обошлись со скандальным произведением Флобера. Прикотенко сосредоточился на линии мужа Эммы Шарля, которого блестяще играет Александр Семчев, сократив до минимума роль главной героини в исполнении Александры Ревенко. Федоров же почти вовсе отказался от текста, пересказывая сюжет на том птичьем языке междометий, вздохов, шепотов и разнообразных цитат, что так хорошо знаком его поклонникам. Но, скажем, в «Чуваке» порубленная в мелкую окрошку (а вернее, в борщ, ставший одним из ключевых образов спектакля) речь героев создавала образ родного коллективного бессознательного. Там любая интонация, фраза, афоризм, строчка из песни узнавались «с одной ноты» — настолько вся эта российская безнадега, где муж вечно пьет или сидит, а жена его безропотно ждет, вшита в нашу подкорку.

В «Мадам Бовари» Федоров попробовал применить этот прием, напротив, на отчуждение. Когда наши артисты пытаются подражать французам, обычно получается плохо. На этом курьезе, доведенном до гротеска, собственно, и построен спектакль. Нежная Эмма (ее играет занятая и в «Чуваке» Наталья Рычкова) тут проживает где-то в хрущевской «панельке», но мечтает о красивой французской жизни. Как и пушкинская Татьяна, она пребывает в мире любовных романов, предпочитая не замечать грубой действительности. По ночам она лихорадочно листает потрепанную уже книгу, свой фетиш, млея от нездешних имен, и сама старается вставлять в речь побольше иностранной лексики. Но почему-то и остальные герои спектакля говорят на смеси «французского с нижегородским». И смесь эта, надо сказать, ядреная. Тут каждый упражняется в меру свой испорченности, коверкая оба языка. Франкофоны, возможно, смогут более тонко оценить игру слов помимо «читасьон» и «спасибле», а прочим остаются фразочки вроде «фюзеляж на абордаж», «фритюр от кутюр», «разлагайтесь поудобнее», ну и так далее.

Спектакль решен в жанре фарса или даже гиньоля — с фриковатыми образами-масками, марионеточной утрированной пластикой и педалированием, как сказал бы Бахтин, материально-телесного низа. Муж Эммы Шарль у Семена Штейнберга получился наиболее человечным из всех персонажей. Простой врач, он не хватает высоко, но искренне любит жену, хотя и не удовлетворяет ее в постели и мгновенно засыпает после минутной возни на узкой тахте. «Что за херня? А где блаженство, страсть и упоение?» — по-русски скажет Эмма после первой брачной ночи. Связи на стороне тоже не принесут ей вожделенного счастья. Ее первый любовник Родольф (Артур Бесчастный) — карикатурный мачо, под конец зачем-то изображающий Ван Гога с отрезанным ухом («Просто отит»,— сообщает он без паузы между словами, показывая на повязку на голове). А второй, изломанный и жеманный Леон (Сергей Шайдаков),— шарж на мима из ярмарочного балагана. В семье вообще ничего хорошего: свекровь (Ольга Лапшина) — словно вырубленная из камня женщина, что коня на скаку остановит и за словом в карман не полезет. А дочь Эммы играет актриса-лилипутка Анна Никишина, что объясняет отвращение героини к собственному ребенку.

В воображаемом мире Эммы на заднике красуются сады и озера, гремят салюты, карета ездит сама по себе и записывает происходящее в ней на видео, а на большом изогнутом экране справа остроумная анимация Нади Гольдман демонстрирует то, что уж никак нельзя показать на сцене. Но когда настает час расплаты, неудавшейся француженке приходится вернуться в реальность — вместо идиллических пейзажей на экране возникают скучные серые многоэтажки. «Че ты кудахчешь? Ты же русская, ну и говори по-русски»,— грубо одергивает ее приблатненный делец Лере (Рустам Ахмадеев) и протягивает постановление Хамовнического суда об аресте имущества за долги. Тут в спектакле интонация резко меняется, и наступает драма с натуралистичной сценой отравления Эммы. Но беда в том, что за два часа ты настолько устаешь от однообразного фарса, что уже не можешь переключиться в другой регистр восприятия и начать сочувствовать персонажам, которые все это время были комическими масками.