России нужно активнее поддерживать Афганистан после вывода оттуда войск США. Об этом заявил американский президент Джо Байден, анонсируя окончание «самой долгой войны в истории Штатов». Согласно его планам, вывод войск начнется 1 мая и завершится 11 сентября. При этом, как сообщают зарубежные СМИ, такое решение Байден принял, не прислушавшись к мнению своего высшего военного командования. Издание The Wall Street Journal сообщало, что американские генералы предлагали оставить в Афганистане несколько тысяч солдат, чтобы местное правительство не утратило стабильность. Обозреватель “Ъ” Максим Юсин задумался о том, какой окажется судьба нынешних афганских властей после ухода сил США и НАТО и с какими рисками из-за этого может столкнуться Россия.
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ
Решение президента США Джо Байдена объявить дату окончательного вывода американских войск из Афганистана — к 11 сентября этого года — подталкивает к поиску исторических аналогий, которые помогли бы понять: способно ли правительство в Кабуле, оставшееся без внешней поддержки, выстоять перед лицом своих противников? Благо в поиске примеров далеко в историю углубляться не надо.
У всех на памяти опыт последнего просоветского президента Наджибуллы, очередная годовщина свержения которого попадает как раз на эти дни. В конце апреля 1992 года в Кабул вошли отряды моджахедов, положив конец его власти. Впрочем, к чести Наджибуллы надо сказать, что сопротивлялся он отчаянно, и с момента вывода последних советских солдат в феврале 1989 года он сумел продержаться более трех лет. Удастся ли это нынешнему кабульскому правительству или его крушение произойдет гораздо раньше? Это сегодня, пожалуй, главный вопрос, который задают себе иностранные дипломаты и специалисты по региону, наблюдая за развитием событий в Афганистане.
В отношении перспектив афганского президента Ашрафа Гани и его режима существуют два мнения. Согласно первому из них, после вывода американских и натовских войск, на которые опираются местные силы безопасности, власть Гани начнет стремительно рассыпаться и не продержится не то что трех лет, как сумел Наджибулла, но и полугода. Сторонники этой версии считают, что уход со сцены американцев станет фатальным ударом по правительству, лишит его воли к сопротивлению и, напротив, даст психологические козыри талибам, реванш которых будет неизбежным.
Но есть и другой сценарий. Его сторонники считают, что исход противостояния отнюдь не предрешен, что афганское руководство сумело с помощью США создать вполне боеспособную армию, что военный потенциал талибов не столь велик, как они стремятся показать, и что за власть предстоит многолетняя изнурительная битва. И что самое интересное — в этой битве сойдутся региональные державы, стоящие за противоборствующими силами. Только на сей раз без активного участия самоустранившихся Соединенных Штатов.
За талибами стоит их главный спонсор и покровитель — Пакистан. За кабульским правительством — противостоящая Исламабаду Индия.
Свое веское слово наверняка скажут Китай, Иран и, безусловно, Россия.
После ухода из Афганистана западных воинских контингентов в этой стране возникнет своего рода вакуум безопасности, и это не может не тревожить Москву. Ведь дестабилизация Афганистана повлечет за собой проблемы в граничащих с ним государствах Средней Азии, за которые Россия несет историческую ответственность. Кроме того, если после смены власти в Афганистане усилится влияние таких радикальных группировок, как запрещенные в России «Исламское государство» или «Аль-Каида», это может отразиться не только на соседних Таджикистане, Узбекистане и Киргизии, но и на мусульманских республиках самой Российской Федерации.
В общем, из американской головной боли Афганистан уже очень скоро может стать нашей проблемой. Или же нашим окном возможностей в геополитической партии. Здесь уже все зависит от того, насколько грамотно российские дипломаты, военные и спецслужбы сумеют разыграть афганскую карту, воспользоваться новым, непривычным раскладом.
В определенном смысле Афганистан становится полигоном, позволяющим понять, насколько те или иные полюса многополярного мира способны заменить собой США в тех странах и регионах, из которых американцы рано или поздно вынуждены будут уходить.
