Через год истекает срок действия российско-американского Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-3). Перспективы продления договора остаются туманными из-за отсутствия единой позиции по этому вопросу в администрации Дональда Трампа. В случае прекращения действия СНВ-3 Россия и США впервые за 50 лет окажутся в ситуации, когда их не будут связывать какие-либо юридические обязательства по ограничению стратегических ядерных сил.
Фото: Из личного архива
Фото: Из личного архива
Стоит сразу отметить, что это не приведет к резкому ухудшению стратегических отношений России и США. В ближайшей перспективе ни одна из сторон не сможет достичь стратегического превосходства, и их уязвимость друг перед другом сохранится. Однако деградация стратегической стабильности выйдет на новый уровень, с которого отыграть ситуацию назад станет сложнее.
Непродление СНВ-3 в первую очередь нанесет ущерб транспарентности и предсказуемости развития стратегических арсеналов.
С прекращением действия договора исчезнут юридические основания для проведения взаимных инспекций и обмена телеметрической информацией о ракетных пусках. Теоретически стороны смогут поддерживать эти каналы связи в порядке «доброй воли». Однако в случае нового витка российско-американского противостояния такой порядок рискует пасть его первой жертвой.
На добрую волю едва ли смогут опереться военные стратеги двух стран. Не имея гарантированной возможности получить достоверную информацию о состоянии стратегических сил противника из первых рук, они будут вынуждены разрабатывать программы военного строительства, основываясь на худших сценариях.
Такое уже бывало во второй половине 1950-х годов. В условиях отсутствия достоверной информации о состоянии советских стратегических сил американское разведывательное сообщество многократно преувеличивало темпы роста их боевого потенциала. Оборонные ведомства настаивали на запуске затратных программ военного строительства, чтобы нивелировать прогнозируемое отставание. Ситуация разрешилась лишь в начале 1960-х годов, когда после первых спутниковых снимков советских стратегических объектов США пришлось закрывать целые военные программы. К примеру, произошел отказ от планов масштабного развертывания систем противоракетной обороны (ПРО), что открыло путь будущим советско-американском договоренностям в области стратегических вооружений.
Сегодня разведывательные возможности Москвы и Вашингтона сильно лучше, чем во времена холодной войны, однако они по-прежнему не исключают радикальных просчетов. Особенно это характерно для США, где под влиянием политических сил разведывательное сообщество склонно излишне алармистски оценивать международные события.
В отсутствие СНВ-3 исчезнет единственная площадка регулярного диалога по стратегическим вопросам — перестанут созывать Двустороннюю консультативную комиссию по договору. За пределами этого канала за три года президентства Трампа Россия и США провели всего три встречи по обсуждению проблем стратегической безопасности — ни одна не привела к прорыву. На фоне президентских саммитов в Хельсинки и Осаке встречи Михаила Горбачева и Рональда Рейгана в Женеве и Рейкьявике в 1985 и 1986 годах кажутся неповторимым успехом.
С прекращением действия СНВ-3 постоянное сотрудничество России и США в области стратегических вооружений перестанет восприниматься как норма. Страны сделают еще один шаг к тому, чтобы воспринимать друг друга не как партнеров, а как соперников.
Стратегическая стабильность и так деградирует из-за отсутствия ограничений на развитие противоракетной обороны, размещение обычных вооружений в космосе или военное использование киберпространства. Диалог по этим вопросам сегодня затруднен из-за научно-технического прогресса — трудно вести переговоры о том, как высоко может вырасти дерево, которое только дает свои первые всходы и не имеет аналогов в природе.
Однако неизбежная утрата взаимного доверия и предсказуемости в отсутствие СНВ-3 рискует сделать стратегический диалог между Россией и США и вовсе невозможным до наступления нового глобального кризиса, который заставит стороны вернуться за стол переговоров.