 |
ФОТО: СЕРГЕЙ СЕМЕНОВ  Главный редактор издательства "Лимбус Пресс" Виктор Топоров словно специально придуман, чтобы максимально разозлить литературную общественность |
"Нацбест", кажется, специально придуман, чтобы максимально разозлить литературную общественность. Первым лауреатом премии в 2001 году стал интеллектуальный детективщик Леонид Юзефович с романом "Князь ветра", вторым — Александр Проханов с "Господином Гексогеном". Премия демонстративно игнорирует деление писателей на демократов и патриотов.
В списке номинаторов в этом году мирно соседствовали главный редактор истово почвеннического "Нашего современника" Станислав Куняев и космополит Самуил Лурье. В большом жюри, определяющем шорт-лист,— соцреалист Юрий Бондарев и концептуалист Дмитрий Александрович Пригов. В малом будут заседать рука об руку главный редактор газеты "Завтра" Александр Проханов и едва не обошедшая его на прошлом "Нацбесте" с книгой "Дай мне" Ирина Денежкина — 20-летнее дитя интернета, разрекламированное как "Франсуаза Саган из Екатеринбурга". Единство литературного процесса восстанавливается явочным порядком и, что самое забавное, малой кровью. Многие литераторы в прошлом году метали громы и молнии по поводу победы "Господина Гексогена", но, за редким исключением, никто из них саботировать третий "Нацбест" не стал.
Основатели премии превратили церемонию в своего рода театр. Члены жюри голосуют прилюдно, причем заранее сдают президенту запечатанные конверты со своим решением, чтобы неповадно было менять его в процессе. Тем самым нарушается неписаное правило литературной политики не выносить сор из избы и прятать собственное мнение за ширмой коллективного разума. На "Нацбесте" и дверями хлопают так, что чуть ли не стекла сыплются, и морду грозятся набить членам жюри. Одним словом, не посиделки пописывающих с почитывающими, а рок-концерт какой-то. Недаром в прошлом году церемонию вел Артем Троицкий, а в жюри заседал лидер группы "Ленинград", самый знаменитый матерщинник страны Сергей Шнуров.
Даже если бы "Нацбест" был похож на все остальные литературные премии, то одно имя его основателя было бы достаточным поводом для скандала. Критик и переводчик, главный редактор издательства "Лимбус Пресс" Виктор Топоров славен абсолютным отсутствием пиетета к писательским репутациям. Разве могут писатели любить человека, который в одном абзаце так чехвостит, например, всех современных поэтов: "Один написал несколько тысяч стихотворений, но прославился тем, что кричит кикиморой. Другой раскладывает каталожные карточки, невнятно матерясь себе под нос, что в сочетании с сугубо интеллигентской внешностью производит неизгладимо комическое впечатление... Четвертый гулким голосом рассказывает скучные байки, умеренно ритмизуя их, чтобы это смахивало на стихи... Шестой не сочиняет ничего, но выпускал в свое время самиздатский журнал. Седьмая называет себя РЫ" и так далее? Зато если Топоров кого-то любит, то готов за него лечь грудью на амбразуру. Естественно, он стал гуру для молодых писателей, а "Лимбус Пресс" под его руководством сконцентрировалось на публикации дебютов.
 |
ФОТО: СЕРГЕЙ СЕМЕНОВ В прошлом году Ирина Денежкина с романом "Дай мне" чуть не обошла Александра Проханова. Теперь бывшие соперники встретились в жюри |
Владимир Яременко-Толстой, профессор экономики из Венского университета, перформансист-эксгибиционист, именующий себя человеком-оленем, определяет "Мой-мой" как "роман без вранья". Автор, притворно скаля зубы в гримасе жуткого мачо и сексиста, подробно описывает свое трехмесячное пребывание в Петербурге. Если идет с кем-то на встречу, не утаит ни одной детали маршрута. Если завтракает в кафе, ждите подробного меню. Если "жучит" очередную девицу, ни одна деталь ее анатомии не останется в тайне. Читать все это необычайно увлекательно: Яременко-Толстой чувствует и ценит красоту простого жеста, музыку повседневной речи. Но пока читатель смакует детали, язвительные и близкие к реальности карикатуры на питерских художников, автор заманивает его в самое сердце любовной интриги, да еще какой. Влюбившись в толстую финскую дипломатку Пию, герой, он же автор, оказывается в смертельной ловушке. Пия в свободное от дипработы время — ведьма и чуть ли ни оборотень. Владимир Яременко-Толстой уверяет, что одним из мотивов его первого большого литературного опыта было желание очертить вокруг себя своеобразный меловой круг из слов, чтобы пресечь ведьмины козни.
 |
ФОТО: СЕРГЕЙ СЕМЕНОВ |
Павел Крусанов, ровесник Сергея Коровина и редактор конкурирующего издательства "Амфора", уже претендовал два года назад на премию с романом "Укус ангела", ошеломительной историософской фантасмагорией о вневременной России, в которой к власти приходит император Иван Чума, спускающий на мир псов Гекаты. Вошедший в шорт-лист этого года роман "Бом-бом" кажется местами черновиком к "Укусу". Вновь русская история отражена в волшебном зеркале: все детали вроде бы настоящие, но сочетаются в неожиданных комбинациях. Герой книги, современный петербургский богемный литератор, получает в наследство от предков, дворян Норушкиных, колодец, который и не колодец вовсе, а опрокинутая башня, где висит в ожидании рокового часа Колокол Судьбы. Беда только в том, что, похоже, сам писатель не знает, что произойдет, если Норушкин решится и ударит в колокол. Поэтому "Бом-бом" и кажется несколько недодуманным, что, судя по прогнозам, не помешает ему наряду с "[голово]ломкой" стать основным претендентом на звание "Национальный бестселлер".
 |
ФОТО: МИХАИЛ БОГДАНОВ Профессор экономики из Венского университета Владимир Яременко-Толстой только изображает из себя сексиста — на самом деле он готов воспевать женщин |
Впрочем, Дмитрию Быкову хочется поставить памятник за верное служение орфографии, поскольку львиная доля выходящих в России книг отличается патологической безграмотностью. Даже заслуженный советский писатель Анатолий Курчаткин, номинированный на премию, но не прошедший в шорт-лист, позволяет себе писать: "Руки у него начинали дергаться... Он запускал их пальцами в волосы и стремительно возил в них".
 |
ФОТО: ДМИТРИЙ ЛЕКАЙ У Дмитрия Быкова роман с русской орфографией. Если роман окажется взаимным, наградой писателю и журналисту будет премия "Национальный бестселлер" |
Дегтев вряд ли станет фаворитом "Нацбеста", но его присутствие в финале хорошо хотя бы потому, что утверждает милый создателям премии "принцип ста цветов". А кто бы из других финалистов ни победил, это будет, совсем как в сталинской драматургии, борьба если не хорошего с лучшим, то актуального с еще более актуальным. С художественной, слава богу, точки зрения.
МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ
