Институт театра и «Золотая маска» впервые в России провели конференцию руководителей крупных международных фестивалей. На протяжении двух дней спикеры, среди которых были интендант Рурской триеннале Штефани Карп, интендант венского Impulstanz Карл Регенсбургер, директор оперного фестиваля в Экс-ан-Провансе Бернар Фоккруль, глава Манчестерского фестиваля искусств Джон Макграт и директор «Золотой маски» Мария Ревякина, подробно описывали художественные, идейные, организационные и финансовые основы своей работы. Анонсированный скорее как узкопрофессиональный саммит, разговор оказался довольно занимательной дискуссией о принципах существования единого культурного пространства. То, что местом действия этой дискуссии оказалась сегодняшняя Москва,— знак обнадеживающий.
Фото: Сафрон Голиков, Коммерсантъ
Фестивальных топ-менеджеров, будь то директора, генеральные продюсеры или интенданты, даже театральная публика не всегда знает в лицо. Между тем они — важнейшие авторы и соавторы того, что можно назвать театральной топографией сегодняшнего дня. И завтрашнего тоже. Ведь если что-то за последние десятилетия изменило театр радикально, то это как раз фестивальное движение.
Театр на протяжении долгого времени был структурой по преимуществу оседлой. Не весь, разумеется, но в особенности тот, именем которого по-прежнему клянется российское культурное чиновничество,— театр репертуарный. У системы репертуарного театра, безусловно, много преимуществ, но это всегда была система неравенства между столицами и провинцией. Среднестатистический нестоличный театральный зритель, за редким исключением, видел и знал театр своего города — а это значит, что в регионах с небогатой инфраструктурой ни о каком выборе, разнообразии и полноте картины речь не шла никогда.
Первой попыткой выхода из статичной полуизоляции традиционно считается Авиньонский фестиваль, послевоенный радикальный жест великого Жана Вилара, который в 1947 году потребовал децентрализации театра — то есть, по сути, его демократизации. Семьдесят лет спустя можно сказать, что фестивали превратились в работающую альтернативную структуру, которая последовательно и полноценно занимается не только собиранием и демонстрацией уже достигнутого, но и производством эстетики завтрашнего дня. Причем происходит это чаще не в метрополиях, а в совсем не театральных традиционно регионах. Современный фестиваль — это прежде всего способ глобальной транспортировки современного театра.
На конференции были люди, которые представляли молодые и постепенно преображающиеся старые европейские фестивали,— и говорили они именно о методах и принципах такой транспортировки. О создании и развитии новой культурной топографии. О том, что фестивальная дирекция сегодня — это и продюсерский центр, и сообщество экспертов, и образовательная платформа. Фестивали становятся важными партнерами традиционных театров — как раз в эти дни в Большом театре идут очередные показы «Альцины» Генделя в постановке Кейти Митчелл, которая создавалась как копродукция Большого и фестиваля в Экс-ан-Провансе. Одновременно с этим фестивали — заказчики и администраторы онлайн-платформ, которые позволяют зрителю увидеть в сети и премьеры, и прежние постановки.
Главное свойство этой новой топографии — ее многообразие, у нее нет общего знаменателя и единой точки отсчета, она представляет собой не статичный каркас, а систему подвижных горизонтальных связей — интерфейс, сеть. У авторов и соавторов новой фестивальной революции нет общих рецептов (хотя есть общие проблемы), зато есть индивидуальная эстетическая программа и список личных достижений и заслуг — соответственно, отличаются друг от друга и те фестивальные институции, которые они представляют.
Децентрализация, демократизация, мобильность, баланс локального и глобального интересов, сочетание эстетического и менеджерского подходов, фестиваль как часть горизонтальной культурной сети — все это для нас пока еще новость. Справедливости ради нужно сказать, что и сама «Золотая маска», и фестиваль-школа «Территория», и Чеховский фестиваль, и фестиваль Нового европейского театра NET вполне удачно существуют как часть европейского фестивального движения. Но это события в основном столичные (хотя «Территория» в последние годы удачно и разнообразно сотрудничает с регионами, да и у «Маски» появилась хорошая практика региональных гастролей). Региональные фестивали в России пока все еще «смотры достижений», а не лаборатории будущего, организационные же структуры по-прежнему больше подходят не для фестивалей, а для чемпионатов по бегу с препятствиями. Возможно, обещанные поправки к закону о культуре эту ситуацию изменят, создав основу для того, без чего никакое движение вперед в современном искусстве невозможно,— для художественной автономии, основанной на взаимном доверии. Неслучайно Мария Ревякина посвятила свое выступление теме, которая для гостей конференции была скорее экзотической: «Как договариваться с государством». И показательно, что один-единственный вопрос из зала интендант Рурской триеннале Штефани Карп так до конца и не поняла. «Как вы обосновываете перед властями необходимость потратить ту или иную сумму на проект?» — поинтересовался кто-то из слушателей, на что госпожа Карп могла ответить только, что у нее есть бюджет (в основном состоящий из субсидий) и она принимает все решения самостоятельно.
С другой стороны, приветственное слово спецпредставителя президента по вопросам культурного сотрудничества Михаила Швыдкого, который очень прочувствованно призвал участников конференции хранить и развивать культурные связи при любых обстоятельствах, позволяет по крайней мере надеяться на то, что преодоление культурной замкнутости при сохранении локальной идентичности все еще остается достижимой целью.