Существует категория книг, которые можно назвать коммерчески обреченными. Категория эта непрерывно пополняется из разнообразных источников и будет существовать до тех пор, пока сохранится книгопечатание. Но, по мнению обозревателя Ъ МИХАИЛА НОВИКОВА, это вовсе не означает, что такие книги никому не нужны.
Отсутствие читательского и коммерческого успеха не обязательно говорит о недостатках книг. Судьба иных представляется вполне безнадежной только потому, что они вышли не вовремя.
В последние годы в России бурно публикуют труды французских структуралистов. Это течение в философии и лингвистике расцвело в конце 60-х годов. Довольно-таки сложные, если не сказать заумные, тексты прочитывались тогда как культовые и служили руководством к действию, инструкцией по новым способам познания мира.
Сейчас это может удивить. Московское издательство Ad Marginem в течение нескольких лет издает французских структуралистов, причем немалыми, в пять тысяч экземпляров, тиражами. Вот очередной том — "О грамматологии" Жака Деррида. Даже переводчица начинает предисловие словами "Перед читателем — книга, очень нелегкая для чтения".
"Быть может, неспешные размышления и тщательные разыскания вокруг всего того, что покамест называется письмом, не останавливаясь пред вратами науки о письме и не отвергая ее в порыве мракобесия, позволят ей, напротив, как можно полнее раскрыть свою позитивность..." Таков стиль Деррида — многословный, несколько бурный и неровный. Чтение его стоит затрачиваемых усилий, но проблема в том, что убедиться в этом можно, только вчитавшись, преодолев порог отталкивания. Многие ли сейчас могут себе позволить столь бескорыстные досуги?
В итоге при слове "структурализм" вспоминается прежде всего не Деррида, а Тимур Кибиров: "Лотман — Лотман, Лосев — Лосев, де Соссюр и Леви-Стросс. Вы хлебнули б, мудочесы, полной гибели всерьез". Впрочем, такого рода книги выпускаются не ради успеха в широких массах интеллигенции. Важно, что они появились, наконец, на русском.
Но не всегда на вопрос: "Зачем это издано?" — ответить так легко. Вот настоящая загадка — роман Сергея Обломова "Медный кувшин старика Хоттабыча". "Издатель Б. Акунина представляет — на смену Пелевину идет Обломов..." Помимо увесистого анонса обложка снабжена не менее многообещающей фотографией автора: голый молодой человек с мясистым носом лежит на кровати, исподлобья глядя в объектив. Тем не менее речь идет не о VIP-досуге для состоятельных дам, а о римейке знаменитой сказки Лагина. Теперь хозяином джинна становится не пионер-тимуровец, а раздолбай-хакер, приобретший кувшин на интернетовском аукционе.
Первая глава, в которой происходит эта покупка по поддельной кредитной карточке,— единственная во всем романе, которую можно читать без усилий. Дальше автор, близко к сердцу принявший принципы постмодернистского письма, вводит в сюжет самого себя — то есть писателя по имени Сергей, пишущего роман о хакере, а затем и издателя Захарова, заказавшего этот роман. "Глава третья, в которой читатель знакомится с писателем, а писатель — с читателем", оказывается как раз той, на которой эту книгу хочется закрыть навсегда.
Все это очень натужно и как-то нечестно. Для умных — слишком глупо; для невзыскательных — слишком сложно. Для кого же? Только для себя. По сути, "новый Хоттабыч" — это всего лишь личный документ. Что-то вроде сувенира на память о взаимоотношениях честолюбивого издателя, которому понравилось, что его описали в романе, и недалекого автора, который полагает, что вяло, левой ногой написанную халтуру можно замаскировать проверенной фабулой и бодрящими вкраплениями нецензурной лексики.
Впрочем, кто знает? Даже дурнушки частенько выходят замуж. Судьбы книг извилисты, и у всякой есть шанс рано или поздно найти кого-то, кто полюбит ее не за мысль и слог, а просто так, от чистого сердца.