В тишайшем парижском Музее писем и рукописей проходит скандальная выставка "Landru — 6h10 — Temps clair" ("Ландрю, 6 часов 10 минут, на рассвете"). Ее антигерой — Анри Дезире Ландрю (1869-1922) — убивал женщин вместо того, чтобы на них жениться. Для Франции начала ХХ века его дело выглядело чем-то из ряда вон выходящим, так же, как в XV веке сказочная история барона Жиля де Реца, Cиней Бороды, красавца и чудовища в одном лице.
Музей писем и рукописей продемонстрировал, что от знаменитого убийцы остается не меньше писем и рукописей, чем от знаменитого писателя, вроде Жюля Верна, один-единственный автограф которого лежит в постоянной экспозиции. От Ландрю нам осталось дело толщиной с рукопись "Войны и мира".
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Главный экспонат выставки, он же главная улика — запечатанный красным полицейским сургучом блокнот, в который убийца заносил имена женщин, которым дарил любовь до гроба. Рядом с таблицей-простыней, составленной полицейскими (имя жертвы, год предполагаемой смерти, род занятий), этот инвентарный список показывает, что убийство может быть рутинной работой.
Ландрю убивал исключительно ради денег. Вот он в начале пути: на фото рядом с чертежами велосипеда с моторчиком. Ландрю считал себя изобретателем, мечтал встать рядом с господами Рено или Пежо. Но мопед Landru так и не родился на свет, хотя заказы на него принимались. Как знать, если бы господину, которого сочли аферистом, удалось основать свое предприятие, это спасло бы жизни дюжины женщин, которых он бесстрастно уничтожил.
"Пусть не красавец, но явно достойный человек",— писала о Ландрю подруге одна из его клиенток. Фотографии, выставленные в зале музея, показывают его совсем не красавцем. Лысина, низкий лоб и огромная борода, даром что черная, а не синяя. Но на фотографиях, сделанных в зале суда в день, когда он выступал с последним словом и послушать его ломился весь Париж, эта комическая торчащая борода, расчесанная на две стороны, в сочетании с горящими от возбуждения глазами превращает его в пророка, в вождя, в артиста.
Наверно, об этих фотографиях думал Чаплин, когда снимал суд над своим героем, комическим убийцей из "Месье Верду". Но его Ландрю-Верду был забавен и сентиментален, он убивал так неловко, так уморительно смешно. Он помогал бедной девушке, как будто в "Огнях большого города", вместо того чтобы ее отравить. Он выступал на суде с обличениями общества, как будто в "Великом диктаторе". Чего стоит момент, когда утром на кухне он ставит две чашки для завтрака и тут же, спохватившись, убирает одну из них в шкаф. Жене завтрак уже ни к чему. Насколько эта почти танцевальная сцена симпатичнее, чем те билеты на поезд, которые Ландрю подсчитывал в своей бухгалтерской книжечке: себе — туда и обратно, своей спутнице — в один конец.
Фотографии женщин тоже есть на выставке. Красивые и уродливые, молодые и старые. От 19 до 55 лет. Анри Дезире Ландрю не был психопатом, он убивал не от страсти, не в припадке ярости и не под воздействием душевного расстройства — даже во время процесса он настаивал на своей нормальности, хотя сумасшествие могло сохранить ему голову. Он знакомился с женщинами по брачным объявлениям в газетах, очаровывал их, убивал и присваивал их деньги, вещи, кровати и стулья, часы и вставную челюсть — чем богаты, тем и рады. Женщины верили ему даже тогда, когда его умысел был очевидным. Они мечтали о любви и сердились на окружающих, не уважавших это великое чувство. Вдовам, разведенкам, одиноким хотелось то крепкого мужского плеча, то последнего чувства, чтобы слезы и грезы, любовь и кровь. И то и другое Ландрю своим клиенткам предоставлял в полной мере. Он умел использовать идиотизм стареющей женщины, готовой довериться первому встречному, пообещавшему ей наконец-то заслуженное счастье. Разочарование было ужасным, но хоть длилось недолго. В известном смысле Ландрю был для своих любовниц лекарем: он спасал их от иллюзий, слез и сожалений, испепеляя раскаяние и боль в обычной кухонной печи.
Полицейские просеяли пепел в доме, который Ландрю снимал под именем Дюпон (это все равно что назваться Ивановым или Петровым), и нашли остатки костей, зубы и булавки — как установил потом судебный эксперт, на три головы, пять ног и шесть рук. Плита была небольшая, на следственном эксперименте едва удалось сжечь там баранью голову. Тем не менее на обложке Le Petit Journal illustre в 1921 году Ландрю изображен возле нее в белом поварском колпаке и с ножом.
Модель плиты размером с кукольную мебель тоже есть на выставке. Оригинал продали в 1923 году на аукционе в Версале. Важную редкость приобрел для экспозиции музей восковых фигур. Уже ближе к нашим дням, когда о Ландрю стали забывать, плиту перекупил один известный французский телевизионщик, открытый гей и большой сторонник социалистов.
Он даже написал про своего кумира театральную пьесу, не имевшую, конечно, такого успеха, как судебный процесс 1922 года. Что, в общем-то, и понятно. Незачем пересказывать сюжет, который слишком напоминает всем нам знакомую с детства сказку о Синей Бороде. Тем более что Ландрю ее безнадежно испортил — ведь ни одной из его жертв никто не успел прийти на помощь. Так что обезглавить убийцу пришлось палачу Анатолю Дейбле. Случилось это 25 февраля 1922 года в "6 часов 10 минут, на рассвете", как и гласит название выставки. Сказка ложь, да в ней намек.
Париж, Musee des lettres et manuscrits / по 15 сентября