В Москве с официальным визитом впервые побывала новый заместитель госсекретаря США по политическим вопросам УЭНДИ ШЕРМАН. В интервью корреспонденту "Ъ" АЛЕКСАНДРУ ГАБУЕВУ она рассказала, почему Вашингтон отказывается давать Москве юридически обязывающие гарантии ненаправленности своей ПРО против РФ, хотя и готов предоставить гарантии политические.
— Вы обсудили с российскими коллегами ситуацию в мире, и в частности в Сирии. Почему, по вашему мнению, РФ продолжает защищать режим Башара Асада?
— Да, мы говорили о Сирии и продолжим дискуссии по этому поводу в будущем. И Россия, и США, как и все мировое сообщество, весьма озабочены ситуацией в этой стране. Да, мы с РФ по-разному видим возможное решение проблемы, но озабочены ею в одинаковой степени. По данным ООН, в Сирии погибло уже более 3,5 тыс. человек. Это ужасная ситуация. Мировое сообщество должно поддержать чаяния сирийского народа.
— СМИ сообщали, что вы намерены убедить власти РФ ввести запрет на въезд в страну для высокопоставленных чиновников из Ирана (после покушения на саудовского посла в Вашингтоне). Вы говорили об этом в Москве?
— Россия играет ключевую роль в усилиях международного сообщества по разрешению сложной ситуации вокруг Ирана. Ведь эта проблема беспокоит не только США — она тревожит и РФ, и весь мир. Свидетельством тому являются резолюции Совбеза ООН, одобренные как США, так и РФ. На этом направлении мы очень плотно работаем с Россией. Мы ценим то, что у РФ налажены отношения с Ираном и что она может вступать с ним в прямую дискуссию. У США нет таких отношений. При этом мы преследуем одинаковую цель — убедить Иран сотрудничать с мировым сообществом в плане предоставления исчерпывающей информации о своей ядерной программе.
Что касается запрета на въезд, то в ответ на покушение мы действительно просили не впускать высокопоставленных официальных лиц из Ирана, и страны делают, что могут, в зависимости от обстоятельств, в которых они находятся.
— А в случае с Москвой нет противоречия? Вы же только что сказали, что в Вашингтоне ценят ее прямой контакт с Тегераном.
— Порой политику сложно свести к абсолютным категориям.
— Перейдем к двусторонней повестке. Один из ее наиболее проблематичных пунктов...
— Есть что-то более проблематичное, чем Иран? (Смеется.)
— Для России — это ПРО. Недавно "Ъ" сообщал, что США предлагают экспертам РФ посетить агентство по ПРО в Колорадо-Спрингс и участвовать в испытаниях американской ПРО весной 2012 года. Однако в Москве "Ъ" заявили, что поедут на испытания, только если США гарантируют возможность использования российского спецоборудования для измерений характеристик ПРО. Внятных же гарантий по этому поводу США якобы не дают. Это так?
— Я думаю, тут произошло недоразумение. Мы говорили, что представители РФ могут привезти с собой любое оборудование, которое они посчитают нужным. Видимо, кто-то это не совсем точно понял. Мы вообще не считаем вопрос с измерениями проблемой. Российские эксперты приглашены на испытания и могут привезти с собой все свое оборудование.
— Но ведь Конгресс США наложил запрет на предоставление РФ чувствительной информации о ПРО.
— Мы сказали представителям РФ, что будем рады видеть их, и подчеркнули, что они могут приехать понаблюдать за испытаниями ПРО и привезти любую аппаратуру.
— Но остается нерешенным вопрос о предоставлении России юридически обязывающих гарантий о ненаправленности американской системы ПРО против РФ. "Ъ" стало известно, что на майской встрече G8 в Довиле соответствующая декларация была готова к подписанию, но в последний момент США передумали.
— Я не уверена, что именно так все и было. Правда в том, что США сказали: мы не можем дать вам юридически обязывающие гарантии. Но мы можем предоставить политические гарантии. При этом мы понимаем, что тревожит российскую сторону, и поэтому хотим, чтобы они сами приехали и убедились в том, что ничего в системе ПРО НАТО не угрожает силам (ядерного.— "Ъ") сдерживания РФ.
— А в чем проблема с юридическими гарантиями? Конгресс США не пропустит?
— Я просто считаю, что в данной ситуации это был бы неправильный шаг. Речь идет о защите НАТО, и касается это стран--членов НАТО.
— Но российская сторона считает, что без таких гарантий переговоры зайдут в тупик...
— Я понимаю ситуацию так: и российские, и американские переговорщики хотят продолжить диалог. В подобных переговорах всегда бывают трудные моменты. Сейчас мы находимся именно в такой сложной точке. Но так как это важно для обеих сторон, то я уверена, что мы найдем выход из ситуации. Нам потребуется время и находчивость, но мы продолжим работать над этим.
Характер наших отношений не должен зависеть и не зависит от какой-либо одной темы или проблемы. В наших отношениях много разных аспектов и точек соприкосновения, и ПРО лишь одна из них.
— Поговорим тогда о другой теме. США ввели запрет на въезд для 11 российских чиновников из так называемого списка Магнитского. В ответ РФ ввела визовые санкции против ряда неназванных официальных лиц из США. Что вы думаете о российской реакции на американские санкции?
— Хорошо, что в деле расследования обстоятельств гибели Сергея Магнитского наметился определенный прогресс. Надеемся, что эта тенденция продолжится. Да, мы запретили въезд на территорию США нескольким лицам, которых считаем ответственными за нарушения прав человека в деле Сергея Магнитского. Законодательство США предусматривает визовые санкции для людей, нарушивших права человека. Магнитский погиб при ужасных обстоятельствах.
Однако мы не считаем те визовые санкции, которые ввела Россия, зеркальными, потому что они не связаны с нарушением прав человека, а были введены как наказание за визовые санкции (США.— "Ъ"). Нам очень жаль, что это произошло.
— А как вы в целом оцениваете перезагрузку с РФ? Предстоящие выборы глав государств в обеих странах скажутся на характере двусторонних отношений?
— Перезагрузка была невероятным успехом. И она состоялась между нашими странами, а не конкретными людьми. Я работаю на президента Обаму и верю, что он будет переизбран. Что же касается премьера Путина, который может вновь стать президентом РФ, то он тоже был частью перезагрузки. Я полагаю, что он продолжит этот курс, если будет избран президентом.