В российском, да и мировом кризисе сегодня многие винят МВФ. Отчасти это справедливо: сделать своих клиентов процветающими у фонда не получилось. Но можно поставить вопрос иначе: а что было бы с Россией, если бы она не сотрудничала с Международным валютным фондом?
Воспоминания
В сущности, МВФ в любой стране хочет добиться одного — чтобы у этой страны была твердая валюта. Именно поэтому фонд настаивает на жесткой денежной политике: в условиях инфляции национальная валюта твердой быть не может. Именно поэтому он настаивает на сокращении бюджетных расходов: слишком большой бюджетный дефицит ведет к смягчению денежной политики, инфляции и ослаблению национальной валюты. Именно поэтому МВФ является сторонником либерализации экономики: если в стране цены регулируются, а госсектор раздут и требует субсидий, то госрасходы слишком велики.
Логика в требованиях МВФ, безусловно, есть. Западные индустриальные страны, имеющие твердую валюту, действительно отличаются либеральной экономикой, относительно сбалансированным бюджетом и низкой инфляцией. Твердая валюта действительно является лицом страны. При наличии твердой валюты легко привлекать инвестиции и нормально развивать внешнюю торговлю. И с выплатой внешней задолженности не возникает никаких проблем. В международных экономических отношениях у стран с твердой валютой наблюдается полный порядок. А ведь именно для поддержания такого порядка и был создан МВФ.
Валютный фонд добился своего в очень многих странах. В Южной Корее, Таиланде, Индонезии, Бразилии, на Филиппинах. Везде национальная валюта стала крепкой, и ее курс был фактически зафиксирован по отношению к доллару. Эти страны действительно сумели привлечь огромные суммы западных инвестиций и кредитов, нормально расплачивались по долгам, динамично развивали экспорт, накапливали золотовалютные резервы и наращивали импорт. То есть стали похожими на западные страны. Твердая валюта есть твердая валюта. МВФ мог гордиться.
И в России МВФ тоже в общем добился своего. В 1995 году рубль был фактически зафиксирован по отношению к доллару и стал довольно твердой валютой. И финансовая политика России с этого времени нельзя сказать, чтобы была такой уж мягкой. Западные инвестиции начали увеличиваться. А что касается западных кредитов (в том числе и на финансирование бюджетных расходов), так они стали расти вообще чрезвычайно быстро. И по своим текущим долгам Россия расплачивалась. В какой-то мере она тоже стала похожа на западные страны — по крайней мере по стандартам потребления и состоянию внутреннего рынка.
Успех МВФ объяснялся просто. При наличии значительных золотовалютных резервов любая страна может сделать национальную валюту твердой. Россия, как Бразилия или Индонезия, такими резервами располагала. А твердая валюта сама по себе привлекает иностранных инвесторов и кредиторов. В свою очередь, фиксированный курс национальной валюты делает опасным печатание слишком большого количества рублей, вонов или реалов. Так что денежная политика сама по себе становится более жесткой.
Сейчас все рухнуло. В Южной Корее, Таиланде, Индонезии, Бразилии, России и на Филиппинах золотовалютных резервов не хватило, национальные валюты перестали быть твердыми, западные инвесторы спаслись бегством, кредиты отдавать нечем. МВФ вынужден начать все заново. От восточноазиатских стран и Бразилии фонд потребовал еще более ужесточить бюджетную политику и повысить процентные ставки. И к России требования прежние — сбалансировать бюджет, продолжать либерализацию экономики и не печатать лишних денег. В конечном счете от всех стран снова требуется укрепить собственные валюты, вернуть доверие инвесторов, договориться с кредиторами и возродить нормальную внешнюю торговлю.
МВФ подвергается во всем мире ожесточенной критике. Критике вполне понятной: сделать своих клиентов процветающими у фонда не получилось. И уже не кажется таким уж глупым вопрос: а что бы произошло, если бы, например, Россия в начале 90-х годов не обратилась к МВФ за помощью? В конце концов, МВФ ни денег, ни советов никому не навязывает, и страны вполне вольны разбираться со своими проблемами самостоятельно. Например, год назад Южная Корея, Таиланд, Индонезия и Филиппины попросили у МВФ денег на спасение своих падающих валют. И фонд выделил им около $100 млрд, взамен потребовав выполнять свои рекомендации. А Малайзия предпочла спасать национальную валюту своими силами.
Размышления
Как ни странно, если бы не было требований МВФ, очень многое из того, что случилось в российской экономике, все равно бы случилось. Либерализация цен произошла бы просто потому, что государство не имело физической возможности поддерживать фиксированные цены. Товаров на внутреннем рынке почти не было, а денег у населения было очень много. Отпустив цены, государство всего лишь сняло с себя существовавшую при социализме ответственность за поддержание определенного уровня жизни граждан. Централизованная система распределения в России рухнула из-за недостатка товаров, а не из-за требований западных экспертов, являющихся убежденными сторонниками свободного рынка. Валютный рынок и относительная свобода экспортно-импортных операций появились в России не потому, что на этом настаивал МВФ. Просто в стране было настолько мало валюты, что централизованно ее распределять не представлялось возможным. Даже приватизация в любом случае не могла не начаться: у государства не было средств содержать большинство предприятий. В общем, либерализация экономики произошла по бедности и бессилию государства, а не в связи с чьими-либо рекомендациями. Каждому российскому гражданину было предложено спасаться самостоятельно.
Конечно, заключение соглашений с МВФ в свое время очень помогло России реструктурировать долги Лондонскому и Парижскому клубам. Начиная с 80-х годов западные кредиторы привыкли к тому, что со странами-должниками работает МВФ. Кредитора не очень устраивает ситуация, когда приходится реструктурировать долги стране, относительно экономической политики которой ничего не ясно. Однако и без МВФ долги в конце концов, скорее всего, были бы реструктурированы. Опять-таки в связи с бедностью России: ей в любом случае было нечем платить. Кредиторам ничего иного не оставалось делать: признавать деньги безнадежно пропавшими не в их интересах.
Однако, если бы не было МВФ, Россия могла не решиться зафиксировать курс рубля по отношению к доллару. Конечно, идея искусственно сделать национальную валюту твердой может возникнуть у любого правительства. Но все-таки более вероятно, что такая идея возникнет у страны, сотрудничающей с валютным фондом, эксперты которого по определению являются специалистами в области твердой валюты и который при необходимости может национальную валюту поддержать за счет своих ресурсов.
А если бы рубль в 1995 году не был зафиксирован, многое пошло бы по-другому. Западные инвесторы и кредиторы не поверили бы в рубль, а значит, и в Россию. Российские инвесторы также не поверили бы в рублевые ценные бумаги и банковские проценты по рублевым вкладам. У граждан России не возникла бы иллюзия, что рубль так же хорош, как и доллар (или наоборот, что доллар так же плох, как и рубль), и они не относились бы к долларам столь расточительно и небрежно. Граждане не смогли бы поднять свой жизненный уровень за счет западных кредитов и экспортных поступлений. Они бы по-прежнему помнили, что зарабатывать рубли — это одно, а доллары — нечто совсем другое. И теперь им не пришлось бы разочаровываться.
Впрочем, в конечном счете ситуация оказалась бы совершенно такой же, какую мы наблюдаем сейчас. Ведь о твердом рубле и процветающем финансовом рынке остались одни воспоминания. У МВФ все равно ничего не получилось. Он не смог сделать Россию богатой, как ни старался. Даже долговая проблема России не решена — опять нужно реструктурировать долги Лондонскому и Парижскому клубам. Так что можно считать, что МВФ в России и не было.
СЕРГЕЙ МИНАЕВ
------------------------------------------------------
Если бы Россия не сотрудничала с МВФ, ее экономика развивалась бы иначе. Но результат был бы точно таким же
------------------------------------------------------
21 млрд на хорошее поведение
1992. МВФ предоставил России на 5 лет первый кредит stand-by в $1 млрд. За это фонд потребовал от правительства Егора Гайдара ограничить рост денежной массы 20% и удержать дефицит госбюджета в пределах 4% ВВП. Россия не выполнила этих требований — цифры оказались в несколько раз больше.
1993. Россия получила от МВФ $1,54 млрд на 10 лет в качестве первого транша кредита STF. Главное условие МВФ — сокращение бюджетного дефицита до 4% ВВП — правительству опять выполнить не удалось.
1994. МВФ выделил второй транш STF — $1,54 млрд. Вашингтон потребовал от Москвы либерализации внешнеэкономической деятельности, включая ликвидацию нетарифных мер регулирования экспорта. Что и было сделано. Последними 1 января 1995 года были ликвидированы экспортные квоты на нефть.
1995. Россия впервые получает относительно большие деньги от МВФ — кредит stand-by в $6 млрд на 5 лет. Правительству Черномырдина--Чубайса предписано ликвидировать все внешнеэкономические льготы импортерам, в особенности спортсменам и инвалидам. Казна должна была получить от этого дополнительно 37 трлн тогдашних рублей. Правда, по утверждению Счетной палаты, эти деньги возвратили спортсменам через компенсационные выплаты из бюджета. Кроме того, Москва обещала снять последние ограничения в области экспорта, отменив таможенные пошлины до 1 января 1996 года (выполнено только к 1 июля). Впервые МВФ проводил ежемесячный мониторинг выполнения своих требований.
1996. Правительство заключает с МВФ трехлетнее соглашение о "расширенном кредитовании" (EFF) на общую сумму $10,2 млрд. Кредит предоставлялся на 10 лет. От Москвы потребовали отказаться от применения количественных ограничений на импорт алкоголя, а также от предоставления льгот по уплате импортных пошлин на материалы, обеспечивающие деятельность СМИ. Была отменена обязательная предтаможенная экспертиза экспортируемых товаров. В Москву зачастили миссии МВФ, которые сначала ежемесячно, а затем ежеквартально проверяли выполнение индикативных показателей денежно-кредитной и налогово-бюджетной программы. В 1996 году российский бюджет получил от МВФ $3,2 млрд.
1997. Программа EFF продолжена. За плохой сбор налогов (не более 240 трлн старых рублей) МВФ наказал Россию — дал всего $2 млрд.
1998. В начале года России дали $700 млн по программе EFF. Чубайс обещал резко сократить государственные расходы, в особенности на оплату энергоресурсов. Обостряющийся финансовый кризис поставил под вопрос продолжение помощи МВФ. Положение спас Чубайс, который договорился о продолжении кредитования.
В конце июля правительство Сергея Кириенко получило $4,8 млрд. В обмен было обещано резко увеличить доходы госбюджета — повысить импортные пошлины, собирать НДС сразу после отгрузки товаров и ввести трехпроцентный налог на импорт. Все эти меры должны были сбалансировать бюджет и позволить России добиться первичного профицита. Кроме того, МВФ понравилась идея правительства Кириенко перевести рублевые обязательства по ГКО в валютные.
После 17 августа Россия не получала денег от МВФ.
Итого МВФ предоставил России кредитов на $20,8 млрд.