Большевики зверски убили последнего русского царя без суда. А как бы вы распорядились его судьбой, окажись она в ваших руках?
Владимир Яковлев, губернатор Санкт-Петербурга. История не терпит сослагательного наклонения. Того, что было, не изменить. Но убийство царя с семьей, прислугой я могу расценивать только как злодейское преступление. C другой стороны, и о царе можно сказать, что он пал жертвой проводимой им же самим политики. Теперь это все стало историей, которая учит и из которой надо делать выводы. Каждому самостоятельно.
Геннадий Бурбулис, депутат Государственной думы. Во-первых, я тогда не был бы большевиком. Идеи осчастливить человечество путем насилия меня никогда не привлекали. Во-вторых, если бы я мог тогда как-то влиять на происходящие в России события, то постарался бы любыми способами предотвратить это безумное преступление. Честно говоря, я даже сейчас не могу понять тогдашнюю логику большевиков и того, чем же они все-таки руководствовались на самом деле. По-моему, это был акт совершенно бессмысленной жестокости.
Сергей Беляев, лидер Российского прогрессивного союза (РПС), депутат Государственной думы. Как любой нормальный человек, я считаю, что Николай II никак не заслужил того, как с ним поступили большевики. А о том, как могла сложиться судьба последнего царя, лучше всего романы писать. Это очень благодатная тема для хорошего романиста.
Дарья Митина, депутат Госдумы, член КПРФ. Не могу ответить однозначно. С современной точки зрения, я осуждаю насилие. Но в то время действовали законы революционного времени: кто сильней, тот и прав. Мне не нравится, как сейчас возносят Николая и забывают, что он — кровавый царь. И он поплатился за зло. А о детях Николай должен был подумать раньше. Но он не думал и о семьях расстрелянных рабочих. Я не знаю, был ли необходим суд над Николаем. Во Франции судили и казнили Людовика и Марию Антуанетту. Был суд над Чаушеску. К чему он привел? Наверное, чувства в таких делах не должны играть главенствующую роль.
Иван Губенко, председатель правления Нефтепромбанка. Их всех надо было просто выслать куда-нибудь. Ведь многие страны были готовы их принять. И пусть бы и жили себе спокойно.
Юрий Гарин, президент банка "Российский капитал". Во всяком случае, не убивал бы! Несмотря на то что император отрекся, его надо было поддержать. Все-таки само понятие "царь" — это символ для России. Если бы он хотел уехать за границу, его надо было бы отпустить. Но скорее, он предпочел бы остаться в России, если бы здесь ему создали соответствующие условия. В советское время генсекам у нас условия создавали — а ведь мы говорим о царе!
Юлий Дубов, генеральный директор АОЗТ ЛогоВАЗ. Я бы никак не поступил, а просто выпустил.
Сергей Калугин, президент финансово-инвестиционной компании "КФП-Капитал". Я бы отпустил его в эмиграцию. Конечно, Николай II — символ, но для России и даже власти большевиков он никакой угрозы уже не представлял. В конце концов, можно было взять с царя подписку о том, что он не будет никоим образом участвовать в политике, совершать действия и делать заявления, наносящие ущерб России и новой власти. А царь — человек слова. Более того, я думаю, что в войне против фашизма он мог бы оказать СССР огромную помощь. И наверняка Сталин пошел бы на то, чтобы использовать имя и деньги последнего русского царя.
Геннадий Пушко, генеральный директор компании "Сибнефтегаз". Лет 10-15 назад я бы сказал, что детей надо было выслать за рубеж, а самого Николая отправить в бессрочную ссылку в России. Сегодня же я считаю, что их всех надо было выслать за границу.
Владимир Воротняк, председатель правления Европейского индустриального банка. Во всем надо находить золотую середину. Большевики его расстреляли, а церковники хотят его канонизировать. Но это все крайности. Канонизация предполагает причисление к лику святых, но ведь Николай II не был святым человеком. Сегодня трудно судить о том, как нужно было поступить. Надо анализировать время и ситуацию. Но что можно было ожидать от большевиков, если все вопросы решались маузерами?
Никита Музыря, президент группы "Автолайн". Я сохранил бы жизнь и Николаю II, и его семье, но выслал бы их из страны. В первую очередь для того, чтобы пресечь любые попытки покушения со стороны населения. А что касается царского окружения, то свита последнего российского императора могла бы самостоятельно принять решение о выезде в соседние государства или о дальнейшем прибывании на родине.
Александр Звягинцев, руководитель центра информации и общественных связей Генеральной прокуратуры России. Я думаю, что необходимости в расстреле царя и его семьи все-таки не было. Их можно было просто изолировать, выслать из страны. Троцкого же выслали. Другое дело, что его все равно потом достали, однако в то время эксцесса избежали. И это было бы логично, ведь сохранение жизни царской фамилии было одним из условий Брестского мира.
Геннадий Вдовин, генеральный директор музея-усадьбы "Останкино". Я сохранил бы ему жизнь и отправил в эмиграцию. В Швецию, вероятно, поскольку на тот момент там было наиболее спокойно. В 1917 году царя надо было спасать как от красных, так и от белых. Что предприняли красные известно, а что могли бы сделать белые, тоже понятно. Они использовали бы Николая II как знамя в борьбе с большевиками и в конце концов все равно подставили бы и его, и всю его семью под красную пулю. И народу при таком развитии событий погибло бы еще больше.
Константин Кобец, генерал, бывший главный военный инспектор. Никакой физической расправы над Николаем II и его семьей я бы не допустил. Это я гарантирую. А узнав его желание — полагаю, что он захотел бы покинуть страну,— предоставил бы царской семье такую возможность. На мой взгляд, несмотря на свое отречение от трона, в то время он был еще очень опасен для большевиков. Это основная причина расстрела. С другой стороны, мне кажется, все равно Николай не избежал бы смерти: Владимир Ульянов никогда не смог бы простить монарху казнь своего старшего брата.
Александр Яншин, академик РАН. Я бы отпустил Николая за границу, как восставшие немцы отпустили своего кайзера в Нидерланды, и он уже ни помочь, ни помешать им не смог. А убийство — это преступление.
Виктор Анпилов, лидер движения "Трудовая Россия". Не знаю, что я бы сделал, но поступал по законам революционного времени. Поскольку я точно был бы на стороне революции и народа. Николай Романов к тому времени уже был простым гражданином, а значит, и на него распространялись все законы того тяжелого и переломного времени. А кроме того, Николай был "контрой", его ведь в Омской губе ждала шхуна, и золотишка он с собой намеревался немало прихватить. Кровавый палач был Николай Второй, и революция с ним поступила совершенно правильно.
Евгений Евтушенко, поэт. Я бы позволил царской семье свободно покинуть пределы России. Имя Николая II хоть и могло быть использовано в борьбе против большевизма, но большой угрозы ни сам царь, ни его семья не представляли. Отрекшийся Николай вряд ли смог сплотить вокруг себя всех противников режима. Да и сам он не стал бы участвовать в политической борьбе — не зря же он отрекся. Большевики его просто очень боялись. Поэтому расстрел этот стал зверским убийством. Я не оправдываю царя, все знают, что его отличало полное отсутствие гражданской ответственности за страну. Но и не считаю, что его нужно канонизировать как святого.
Борис Рубин, продюсер. Только не расстреливать! Я убежден, что и тогда можно было найти приемлемый выход. Политические игры не должны заканчиваться гибелью людей. Я сомневаюсь, что Романовы угрожали власти большевиков. Царя можно было отпустить за границу, насильно отправить в эмиграцию, но лучше — создать условия в России.