Вчера в театре "Ленком" прощались с Олегом Янковским. Говорили, что многотысячную толпу зрителей, способную несколько часов ожидать последнего выхода артиста, нелегко заслужить.
В портретной галерее артистов "Ленкома" народные артисты — с народными, заслуженные — с заслуженными, отдельно молодежь. В галерее есть портретная строка ушедших: Анатолий Эфрос, Софья Гиацинтова, Татьяна Пельтцер, Евгений Леонов, Григорий Горин, Александр Абдулов. Портрет Олега Янковского, перетянутый черной лентой,— по-прежнему среди живых. Во время очень трудной панихиды мужчины "Ленкома" и партнеры актера по кино будут по-мальчишески рыдать, оттягивать расставание долгими прощальными речами и ругать судьбу, которая вопреки здравому смыслу отнимает жизнь у того, кто умел жизнью наслаждаться. На сцене у гроба будет сидеть очень красивая семья Янковского — жена, сын, внуки. Инна Чурикова, не глядя на гроб, установленный на сцене, скажет Олегу Янковскому, как отказывается верить, что ее партнер, всегда победитель, не вышел с победой и из этой истории. А сосед Янковского по ленкомовской гримерной Александр Збруев воскликнет в сердцах: "Черт его знает, что происходит! Мне не понять!"
Проститься с Олегом Янковским пришли буквально все московские актеры и режиссеры и тысячи его зрителей. Их было так много, что не спасало даже разделение прощавшихся на коллег и рядовых поклонников. На панихиде главный режиссер Малого театра Юрий Соломин скажет, что такое зрительское ожидание последнего выхода артисту заслужить нелегко. А актер Сергей Гармаш признается, что впервые видит такую скорбную благородную любовь публики.
Преданность зрителей Олега Янковского оказалась невероятной. Они заполнили все подходы к театру и стойко ожидали момента прощания несколько часов, не обращая внимания на начавшийся дождь. В толпе больше было женщин. Они приходили в "Ленком" с дочками, как будто пытаясь передать любовь к кумиру юности по наследству. В толпе были люди, для которых неприход был, очевидно, невозможен. Очередь знаменитостей и обычных зрителей у сцены смешалась, и Никита Михалков уступал дорогу немолодому мужчине на костылях, с трудом, при помощи распорядителей поднимавшемуся на сцену. За едва передвигающимся из-за автокатастрофы актером "Ленкома" Николаем Караченцовым следовала женщина в вязаной шапке и нелепом трикотаже, как будто сошедшая с экрана фильма "Влюблен по собственному желанию". Толпа вообще состояла будто из персонажей фильмов, в которых снимался Олег Янковский. На панихиде скажут, что актер удивительным образом выражал наше время, и оттого его уход кажется уходом самого времени.
Владимир Этуш объяснит такое зрительское признание уникальной актерской индивидуальностью Янковского, удивительной органикой и отсутствием малейшей заносчивости. Инна Чурикова расскажет, что ее потрясала способность Янковского с каждой новой ролью набирать актерской мощи и филигранное исполнение тихих ролей, которые кажутся простыми лишь непосвященным. Главный режиссер "Ленкома" Марк Захаров восхитится умной печалью и веселой отвагой актера.
На панихиде коллеги расскажут, что актер, измученный болезнью, не позволял себе обреченности. Вспомнят о двух труднейших спектаклях "Женитьба", которые актер сыграл, понимая, что они могут стать последними. С портрета в зал будет смотреть широко улыбающийся Олег Янковский, как будто собираясь произнести крылатое "Улыбайтесь, господа". Знаменитый кадр из "Того самого Мюнхгаузена" с подъемом Янковского по бесконечной лестнице в небо будет казаться коллегам символичным и врачующим утрату. "Как хорошо, что мы плывем на одном корабле",— процитирует Инна Чурикова залу Григория Горина. И ответит ему: "Как ужасно, что мы плывем, но все время теряем попутчиков".