Период, когда в ряды "Единой России" принимали всех подряд, остался в прошлом, и для партии власти настало время подсчитать политический ущерб. На прошлой неделе завершилась масштабная кампания по вычищению тех, кто дискредитировал партию или утратил с ней связь. Как это происходило, "Власть" выяснила на примере крупнейшего в партии татарского отделения.
"Целыми больницами, театрами принимали тогда в "Единую Россию""
О кадровых чистках татарские единороссы рассказывать не хотели. Им не нравилось это выражение.
— Ну зачем вы так сразу — "кадровые чистки"? — обиделся на мой вопрос руководитель республиканского исполкома партии Виктор Бударин.— Мы даже партийные документы подняли. Никто из нас такого выражения не употреблял!
— Хорошо, пусть будет "кадровый аудит".
— Это другое дело.
Еще больше единороссам нравится другое выражение: на августовском заседании политсовета республиканского отделения, посвященном кадровому вопросу, журналистам вручили пояснительную записку, озаглавленную "Об итогах сверки членов регионального отделения партии". Пользовалась популярностью и формулировка "выявление лиц, утративших связь с партией".
Лидер республиканских единороссов, спикер госсовета Татарии Фарид Мухаметшин, выступая на заседании, предпочитал использовать словосочетание "кадровый аудит", слова "чистка" избегал, но один раз все же не удержался — рассказал членам политсовета, что их отделение "очищалось от безразличных, от инертных с тем, чтобы повысить боевитость в рядах партии". "Чтобы у нас не было инакомыслящих, которые появились в одно время в наших рядах, чтобы не оставлять балласт из людей, антагонистически относящихся к партии и ее делам",— добавил он, не уточнив, правда, о ком идет речь.
По итогам "сверки" республиканское отделение "Единой России", крупнейшее в партии по числу членов, стало одним из лидеров и по количеству исключенных. К началу "аудита" в феврале в отделение входили 131 118 человек, а к сентябрю были исключены 9555, или 7,3% (при средних по России 4%). Правда, часть потерь партийцы уже возместили, приняв за то же время более 3,5 тыс. новых членов.
Как рассказал на заседании политсовета Фарид Мухаметшин, большинство исключенных лишилось партбилета за неуплату членских взносов (7620 человек). Добровольно вышли из партии 196 человек, 319 партийцев умерли. Еще 1420 единороссы разыскать не смогли, придя к выводу, что те сменили место жительства и, стало быть, тоже утратили связь с партией. "Спишем это на период становления партии,— объяснил причины столь внушительных кадровых потерь спикер Мухаметшин, напомнив, что большинство исключенных вступили в партию в 2002-2004 годах.— Что мы тут скрываем друг от друга: целыми больницами, театрами принимали тогда в "Единую Россию"".
"Людям звонили, а они удивлялись: как, разве я еще в партии?"
Как был организован поиск утративших связь с партией, мне рассказал руководитель исполкома казанского отделения Владимир Глухоньков. Казанские единороссы, в рядах которых до аудита насчитывалось 26 тыс. человек, "подкорректировали" свою численность на рекордные для республики 16%, что, правда, не помешало отделению остаться самой крупной местной партячейкой в России.
"Никакой политики, обычная рутинная работа,— описал процесс Глухоньков.— Основная работа велась в районных отделениях. Наш штатный актив анализировал электронные базы данных и обращал внимание на тех, кто не платит взносы полгода и больше. Это уже знак, что с человеком что-то произошло. Мы связывались с людьми, объясняли ситуацию и спрашивали, хотят ли они подтвердить свое желание остаться в рядах партии. Бывает, человек когда-то давно написал заявление в общей волне, потом волна схлынула. И он сам забыл, что писал заявление и был членом партии. Были случаи, когда людям звонили, а они удивлялись: как, разве я еще в партии? Если человек хотел подтвердить свое членство, мы говорили, что нужно просто уплатить взносы. Некоторые вносили деньги, были и такие, кто говорил, что им сейчас не до нас. Тогда их просили написать заявление о выходе. Хотя по уставу мы можем исключить из партии, если человек систематически не платит взносы, допустим два квартала".
На основании письменных заявлений казанское отделение исключило 82 человека, за неуплату членских взносов — 4038. 42 партийца выбыли из списков в связи со смертью. Сколько неплательщиков единороссы разыскать вообще не смогли, глава исполкома сообщить не смог, поскольку, по его словам, такой статистики не велось. Впрочем, одной попыткой связаться с неплательщиками единороссы не ограничивались: "Мы пытались выходить на близких, родственников, сослуживцев. То есть не так, чтобы позвонили один раз, не застали — и все. Даже открытки посылали в надежде, что человек откликнется. Но наши сотрудники иногда только руками разводили: мы уже тысячу раз звонили, никто не знает, где искать".
Анализировать, по каким социальным категориям распределяются исключенные, у партийцев, по словам Глухонькова, пока "не было сил и времени". "Но было достаточно много разочарованных и обиженных,— признался он.— Вот попал человек под сокращение или не удалось ему решить какие-то свои бытовые вопросы. У него обида на всех и вся, и на партию, которая его не защитила, поэтому он считает, что теперь ему с ней не по пути".
Казанское отделение, в свою очередь, решило, что ему не по пути с тремя членами, которые были исключены с формулировкой "за дискредитацию партии". Как объяснил Владимир Глухоньков, речь идет о тех, кто отбывает уголовное наказание: "За что, не знаю, в правоохранительные органы мы не обращались, а выяснили это сами: нам сказали родственники. Люди, совершившие преступление, членами партии быть не могут". По его словам, никто из лишившихся партбилета свое исключение пока не оспаривал.
А вот вопрос о том, о каких инакомыслящих говорил Фарид Мухаметшин, привел главу казанского исполкома в замешательство. "Я, честно говоря, не знаю, кого он имел в виду,— задумался Глухоньков.— Это вам лучше у него спросить". Я последовала этому совету и выяснила, что понятие "инакомыслящий" спикер истолковывает не совсем обычно. "Некорректно из уст лидера партии говорить о фамилиях, но к сожалению такие факты имеют место. Некоторые, даже члены политсовета, осуждены, или находятся под следствием,— сказал Мухаметшин.— Мы не могли их дальше держать в своих рядах и исключили из партии".
Одним из наиболее известных "инакомыслящих" такого рода можно считать Геннадия Мамонтова, избранного в 2004 году депутатом госсовета республики по списку "Единой России". 59-летний глава совета директоров ООО "Инвестиционная компания "Петродом"" обвиняется в мошенничестве: по версии следствия, он с сообщниками присвоил более 15 млн руб. дольщиков строительства жилого дома. Судебный процесс над депутатом начался в Вахитовском райсуде Казани в мае и пока не завершен. Мамонтов с ноября прошлого года находится под арестом: по данным следствия, он намеревался бежать в Белоруссию. Виктор Бударин подтвердил, что как только началось расследование, президиум республиканского политсовета исключил его из партии. "Но если суд его оправдает, придется восстановить",— заметил глава исполкома.
Еще одна группа бывших исключенных, о которой также вспомнил Фарид Мухаметшин,— неудавшиеся карьеристы. "Были такие, кто поступил в нашу партию из карьерных соображений,— сказал спикер.— Устойчивого, осознанного подхода к своей партийности с разделением позиций партии, изложенных в уставе и предвыборной программе, у этих людей не было. И когда они вдруг по этим причинам не были востребованы на каких-то очередных выборах и не были предложены депутатами районного, городского, республиканского совета или в Государственную думу, они просто-напросто рвали связь с партией. Нам такие люди не нужны".
"Я как написал заявление в партию, так и забыл про нее"
Чтобы узнать, что думают по поводу завершившейся "сверки" сами исключенные, я решила самостоятельно разыскать хотя бы нескольких. Правда, предоставить их координаты в казанском отделении отказались — мол, это будет нарушением партийной дисциплины. Поэтому мне пришлось прибегнуть к помощи источника в республиканском отделении, который выложил на стол толстую пачку листов, где значились имена и номера партбилетов. Я наугад выписала в блокнот 10 человек, после чего мне продиктовали их телефоны.
Обзвон "утративших связь" вызвал у меня глубокое сочувствие к рядовым единороссам, участвовавшим в "поисковой операции". Координаты для связи партийцы указывали лишь в заявлении о приеме в партию, и какой телефон писать, решали сами. В моем списке мобильных телефонов не оказалось вовсе, только домашние или рабочие. По пяти номерам никто не брал трубку, в какое бы время дня я ни звонила. В двух случаях мне сказали, что люди уволились и их новое место работы неизвестно. В одном — что вовсе не понимают, о ком идет речь: "Вы попали в отдел кадров, а у нас на предприятии — больше двух тысяч человек". Еще в одном месте сообщили, что "такие здесь не проживают". Надежда появилась лишь единожды: трубку поднял мужчина, сообщивший, что я попала в администрацию одного из районов Казани. Нужную мне женщину он знал. "Только она на пенсию ушла,— сказал собеседник.— Позвоните позже, мы попробуем вам помочь". Через несколько часов я располагала домашним телефоном пенсионерки, но и это не помогло: на звонок никто не отвечал. Знакомый единоросс, которому я пожаловалась на проблемы с поиском исключенных, прислал ехидное SMS: "Ха. Их и исключили потому, что хрен найдешь".
Через два дня бесплодных поисков я пришла к источнику за новой порцией исключенных. Обзвон второй "десятки" поначалу тоже оказался безрезультатным. "Если найдешь кого, сообщи, глядишь и восстановим",— продолжал слать издевательские сообщения знакомый единоросс. Наконец, я набрала номер ближе к концу списка и наконец попала на искомого человека.
Об исключении из партии 63-летняя Людмила Изместьева узнала от меня, но не удивилась. "Я догадывалась, что меня исключили, только думала, что давно уже,— сказала она.— Я взносы еще в 2005 году перестала платить". Три года назад пенсионерка, работавшая мастером штамповочного цеха в ОАО "Обувная фабрика "Спартак"", получила тяжелую травму, стала инвалидом и с тех пор не покидает своей квартиры. "Я потому и прекратила платить взносы, что стало не до того,— объяснила она.— Да и с предприятия я ушла по инвалидности, а там деньги у нас собирала одна женщина. Когда вступила в партию, уже и не помню, начальство предложило, а мы и не отказались".
По словам пенсионерки, регулярной уплатой взносов ее членство в партии и ограничивалось. К тому, что единороссы в ходе кадрового аудита ей не позвонили и не спросили о намерении остаться в партии, Людмила Изместьева отнеслась равнодушно: "Мне и не надо".
Второй не сразу отыскавшийся по домашнему телефону собеседник попросил не указывать его имя и место работы. "В партию нас в 2002 году загоняли добровольно-принудительно,— рассказал 46-летний водитель.— Из "Единой России" мне никто не звонил, наверное, меня за неуплату взносов исключили, я даже не знаю. Я как написал заявление в партию, так и забыл про нее. Раньше взносы из моей зарплаты бухгалтерия автоматически вычитала, а три года назад у нас была реорганизация, и меня перекинули с одного предприятия на другое в нашем объединении. Я предполагаю, что новая бухгалтерия про это просто забыла". Об утрате членства в "Единой России" водитель тоже нисколько не жалеет. "А какая в этом польза? — сказал он.— Ни я, ни партия ничего друг другу не дали".
История "кадрового аудита" в одном отдельно взятом региональном отделении "Единой России" позволяет сделать как минимум два очевидных вывода о некоторых особенностях кадровой политики партии в целом.
Во-первых, как бы яростно ни опровергали единороссы публиковавшиеся в СМИ факты добровольно-принудительного вступления в партию целых трудовых коллективов, итоги "сверки" доказывают это более чем убедительно. Не случайно даже лидеры "Единой России" в последнее время вынуждены публично признавать подобные "перекосы", ссылаясь на издержки "периода становления", но скромно умалчивая о том, что сами же когда-то гордо рапортовали наверх о бурном росте партийных рядов.
Во-вторых, результаты чистки и беседы с "вычищенными" наводят на мысль, что на самом деле число "утративших связь" в целом по России гораздо выше официально объявленных в августе 80 тыс. Ведь люди, которые, подобно последнему собеседнику "Власти", забыли о партии сразу после вступления в нее, продолжают числиться верными партийцами до тех пор, пока бухгалтерия исправно вычитает из их зарплаты членские взносы. А чтобы вычислить, сколько десятков или даже сотен тысяч из 2 млн единороссов поддерживают связь с партией лишь посредством бухгалтерских ведомостей, нужно привлекать уже не штатный актив местных отделений, а милицию и ФМС. Но с их помощью у нас пока принято проверять только оппозиционные партии.