День Победы, как и Новый год, прочно связан в массовом сознании с подарочным набором фильмов, без которых атмосфера праздника не получится. Лидия Маслова попыталась высмотреть в телепрограмме к Дню Победы новые тенденции в осмыслении военной тематики и нестандартные жанровые приемы.
Каждый год 31 декабря мы с друзьями смотрим "Иронию судьбы", а 9 мая — "Семнадцать мгновений весны" и "В бой идут одни старики". Несмотря на то что эти культовые фильмы не устаревают морально, телеканалы не оставляют попыток добавить к классическому ассортименту произведения современных режиссеров с по возможности незамыленным взглядом.
Снимать сейчас фильм о войне в традиционной советской стилистике — задача почти обреченная. Поколение, выросшее на старых фильмах, не без оснований считает, что лучше снять уже не получится, а подрастающее поколение при виде людей в шинелях со скучающим видом переключается на MTV. К тому же оно не слишком осведомлено о хронологии Великой Отечественной войны, ее основных этапах, сражениях, выдающихся полководцах и не всегда отчетливо представляет разницу между Ленинградской блокадой и Сталинградской битвой. Понятно, что современные режиссеры вместо эпического размаха стремятся уменьшить масштаб и заинтересовать зрителя помоложе не панорамой той или иной битвы, а частными случаями из военной жизни, боями местного значения, в которых участвуют не батальоны, а несколько человек. При этом чем меньше на экране собственно войны, то есть военных действий, взрывов и перестрелок, танковых атак и бомбежек, тем лучше, и чем больше так называемый фильм про войну похож на образцы других, развлекательных жанров, тем интереснее его смотреть.
Из таких картин старается последние годы формировать свой индивидуальный пакет киноподарков к 9 мая канал НТВ, который выбирает новые фильмы не по принципу сходства с классическими советскими образцами, а по увлекательности для зрителя. Картина Михаила Пташука "В августе 1944-го", снятая по роману Юрия Богомолова, прекрасно смотрелась бы как захватывающий психологический триллер даже человеком, который вообще не знает, что была такая Великая Отечественная война: если мысленно заменить диверсантов, за которыми охотятся герои, на вампиров, "В августе 1944-го" начинает походить на неплохой вампирский боевик, а если представить на месте советских офицеров ковбоев, получается вполне убедительный в своем роде вестерн.
Хотя "В августе 1944-го" и демонстрируется по телевидению достаточно регулярно, этот фильм скорее рассчитан на подкованных синефилов, способных раскусить постмодернистскую игру с жанрами, и вряд ли так приблизится к категории культовых фильмов к 9 мая, как приблизился к ней другой энтэвэшный шлягер — "Ворошиловский стрелок" Станислава Говорухина. Это народное кино годится по всякому, в том числе и патриотическому, поводу и при каждом очередном показе вызывает условный рефлекс прилипания к экрану, при том что ты прекрасно понимаешь, на каких примитивных психологических механизмах играет режиссер, с удовольствием превращающий старенького ветерана в современного героя-мстителя. Но бьет Говорухин так же без промаха, как и герой Михаила Ульянова: ни на секунду не поверив в реальность рассказанной истории, понимаешь, за что ты благодарен "Ворошиловскому стрелку" — он вызывает у тебя не унизительную жалость к немощным ветеранам войны, а уважение и восхищение.
Какие чувства испытывают к ветеранам кинематографисты помоложе, решил выяснить профильный военный телеканал "Звезда", подготовивший спецпроект "Личное отношение". Это альманах, в котором девять режиссеров приблизительно среднего возраста и разной степени популярности (Егор Кончаловский, Евгений Лаврентьев, Авдотья Смирнова, Денис Нейманд, Владимир Котт, Александр Аравин, Илья Рубинштейн, Георгий Шенгелия, Виктор Наворски) сняли по короткометражке о том, что для них значит День Победы. Например, в новелле Егора Кончаловского два однополчанина в медалях ждут на лавочке свою боевую подругу, чтобы отправиться на традиционную встречу ветеранов у Большого театра. После флэшбека с санитаркой, которая под пулями вытаскивает раненого с поля боя, вместо подруги к героям приходит ее заплаканная внучка с известием о смерти, и два осиротевших товарища с прискорбием вспоминают, что во время войны оба обещали на ней жениться. Несколько похоронная, прощальная по отношению к ветеранам, которых становится все меньше, интонация этого фрагмента немного разбавлена попытками придать диалогу стариков юмористические нотки, но все равно такие фильмы производят впечатление скорее официальной красной гвоздики на могиле абстрактного героя, Неизвестного солдата, чем выстраданного высказывания на болезненную тему, касающуюся тебя лично.
Любопытно посмотреть, чем другие "сочинения к Дню победы" будут отличаться от этого,— участвующие в альманахе режиссеры, конечно, очень разные, но есть темы, по которым разнобоя добиться трудно. День Победы ведь настолько священный праздник, что не допускает различных вариантов его восприятия. Публично признаться в равнодушии к 23 февраля еще допустимо, хоть и рискованно, но вряд ли у кого-то хватит цинизма снять фильм, например, о том, что День Победы ассоциируется у него прежде всего с необходимостью искать объезд перекрытых для подготовки к параду городских улиц. Скорее уж новеллы из цикла "Личное отношение" расскажут не об отношении к самому безусловному и неприкосновенному из государственных праздников, которое не может быть иным, чем благоговейное, а об умении каждого из режиссеров быть искренним и убедительным в этом благоговении.
Искренность же достигается прежде всего интимностью интонации: с этой точки зрения предпочтительным ориентиром для авторов, берущихся за Великую Отечественную, сейчас выглядит не грандиозное батальное полотно, а тихая, камерная love story, не эпопея Юрия Озерова "Освобождение", а скорее "Баллада о солдате" Григория Чухрая. В дополнение к этим двум обязательным пунктам праздничной телепрограммы свежей историей военной любви угостит зрителя на День Победы "Первый канал", запланировавший премьеру фильма Александра Франскевича "В июне 1941-го". Тут главная ставка сделана на Сергея Безрукова — только ему с его гигантской харизмой по силам роль пограничника, который, единственный уцелев после вероломного нападения немцев, решает не отсиживаться в погребе у своей возлюбленной-полячки, а в одиночку встает на партизанскую борьбу с оккупантами. Картина, судя по всему, использует жанровую модель фильмов про неуловимого мстителя вроде Зорро или нынешних боевиков про супергероев. Но такое заигрывание со стереотипами коммерческого кинематографа при обращении со священной для нашего народа военной темой не кажется каким-то постыдным компромиссом и предательством принципов со стороны режиссеров, стремящихся сначала привлечь внимание зрителя, а потом уже воспитывать в нем уважение к памяти павших защитников Родины.
Конечно, зрительское внимание привлекается не слишком тонкими мелодраматическими приемами (в "Июне 1941-го" это роман бравого лейтенанта с польской красавицей). Однако обусловлено это тем, что война и любовь — два драматургических компонента, неизбежно вступающих в тепловую реакцию с выделением огромного количества эмоций. Любовь на фоне войны приобретает особый драматизм, а война на фоне любви обнаруживает особенную бесчеловечность и бессмысленность. Поэтому сквозь многие военные фильмы последнего времени проходит уверенным лейтмотивом эротичная интерпретация войны как возможности поваляться на сеновале с какой-нибудь селянкой или санитаркой, возможности тем более ценной, что каждый раз может оказаться последним. В связи с либерализацией сексуальной сферы режиссеры получили возможность показывать военно-полевые романы без лишнего ханжества, и теперь медсестра или крестьянка отдается солдату или офицеру не из идейных соображений, помогая защищать Родину, а просто потому, что он ей нравится.
В условиях военного времени с его особыми, в том числе и нравственными, законами завести интрижку проще, чем в мирное время: присутствует недвусмысленная любовная сцена и в воспитательно-фантастическом фильме Андрея Малюкова "Мы из будущего", телепремьера которого пройдет 9 мая по "России", и в драме "Бой местного значения" Алексея Козлова, которой отмечает очередную годовщину Победы "Пятый канал".
"Мы из будущего" — любопытный жанровый гибрид, который ловко подносит воспитательный месседж в обертке молодежной комедии, под которой обнаруживается сказка с перемещениями во времени, и лишь под этими заманчивыми фантиками ожидает не то чтобы совсем неожиданный сюрприз, но на удивление цельный, монолитный фрагмент сделанного по советским канонам военного фильма. В отличие от не лишенного кассовых амбиций фильма "Мы из будущего", авторы которого делают все, чтобы целевая молодежная аудитория их услышала, скромный "Бой местного значения", сделанный без всяких аттракционов, наоборот, словно старается остаться незамеченным, как отряд эсэсовцев, пробирающихся в белых маскхалатах по снегам Псковщины. Где-то неподалеку от них так же тихонько пробирается по своим делам отряд русских солдат — это не то чтобы настоящие бойцы, а что-то среднее между партизанами и мародерами, так называемые трофейщики, чья служба заключается в том, чтобы собирать трофеи на месте боя — у одного убитого фашиста автомат подберут с патронами, у другого часы из-за пазухи вынут. Руководит ими зеленый необстрелянный лейтенант, по неопытности настаивающий на том, чтобы все трофеи были сданы государству, однако его бывалые подчиненные знают, что жизнь сложнее формальных представлений о том, как правильно поступать. В итоге основной конфликт между тупым немецким следованием правилам и русским индивидуальным подходом к людям, между уставом и гибкими действиями по ситуации разрешается в пользу нашей исконной недисциплинированности: главный раздолбай оказывается главным героем, а невзрачная бытовая зарисовка о том, как кучка не самых бравых советских солдат напилась на Новый год в заброшенной деревне, оборачивается сдержанным, лишенным фальшивого пафоса, но наглядным объяснением, кто на самом деле выиграл Великую Отечественную.