За десять часов до разгона спецназом демонстрации оппозиции на Театральной площади премьер-министр Армении СЕРЖ САРКИСЯН в Доме правительства рассказал спецкору "Ъ" ОЛЬГЕ Ъ-АЛЛЕНОВОЙ, почему он считает действия оппозиции неправомочными.
— В чем, на ваш взгляд, причина народных волнений в Армении, которые не прекращаются с 20 февраля?
— Я думаю, эти волнения — вполне естественное явление. Во многих странах, в том числе и европейских, бывает недовольный выборами контингент. Но на президентских выборах может быть только один победитель. И если избиратели проигравшего кандидата выражают свое недовольство, это не значит, что недовольна вся страна. Главное в этой ситуации, чтобы власть не выходила за рамки закона, а только соблюдала права граждан, которые страдают от этих акций неповиновения.
Но если честно, я, конечно, думаю, что все-таки оппозиционеры должны были действовать по-другому. Ну, любой может сказать, что он не признает выборы! У нас есть кандидаты, которые взяли по 6 тыс. или 20 тыс. голосов, они тоже могли бы собрать митинг в 4 тыс. или 20 тыс. человек.
— Но за Тер-Петросяна было отдано гораздо больше голосов.
— За него проголосовало 350 тыс. человек. Можно сделать так, чтобы все эти люди вышли на улицы. Но я не думаю, что демократия — это когда вожак может вывести на улицу своих людей. Демократия — это воля большинства.
— Каков ваш прогноз?
— Думаю, все скоро успокоится. Количество митингующих с каждым днем уменьшается. После парламентских выборов тоже было противостояние, но оно быстро прекратилось.
— Но после парламентских выборов ситуация была иной. Сейчас многое связано с личностью Тер-Петросяна, который пользуется в оппозиционных слоях большим авторитетом.
— Тер-Петросяна, конечно же, нельзя сравнивать с тем, кто предводительствовал тогда. Тогда, если не ошибаюсь, всем заправлял журналист Никол Пашинян. Никто не отрицает, что у Тер-Петросяна есть навыки управления массами. И, конечно, важную роль играет тот фактор, что у нас не решены вопросы занятости, все еще высокий уровень бедности и так далее.
— Иногда кажется, что у вас с Тер-Петросяном какие-то личные счеты. Почему он выдвинулся именно на этих выборах?
— Чтобы ответить на этот вопрос, нужно вернуться в первую половину 98-го, когда он подал в отставку. Тогда он пытался принудить действующего премьера Кочаряна, министра обороны Вазгена Саркисяна и меня, министра внутренних дел и национальной безопасности, выполнить его программу по Карабаху. У него свой подход к решению этого вопроса, суть которого односторонняя уступка. Мы с ним не согласились и предложили освободить нас от занимаемой должности. Он сказал: "Лучше я уйду. Но знайте, что вы погубите страну, будет война, разруха и народ будет вас проклинать". Правда, на следующий день он по ТВ сказал, что мы его силой отстраняем. И назвал нас партией войны. Все эти десять лет он очень умело дирижировал теми силами, которые мешали нам работать.
Да, у нас были проблемы. Но к концу этих десяти лет мы смогли провести парламентские выборы, которые получили высокую оценку европейских наблюдателей. Последние семь лет экономика росла двузначными цифрами, невооруженным глазом было видно, что страна развивается, развиваются демократические институты. Уже и сопредседатели признали, что возможно решение карабахского вопроса на условиях компромисса. Тер-Петросян начал борьбу, чтобы все нам испортить.
— Вы говорите об экономическом росте, а оппозиция утверждает, что никакого роста нет.
— У нас с 2000 года ВВП вырос на 13,6%, а 2007-й мы завершили с 13,8%. За последние десять лет средняя пенсия и средняя зарплата выросли в шесть раз. По результатам 2007 года мы вышли на $3,2 тыс. ВВП на душу населения. Это, конечно, не очень большая цифра, но полтора года назад она равнялась $1 тыс. За январь мы собрали столько налогов, сколько за 2005 год собрали по всей стране. В 2007-м мы увеличили наш бюджет почти вдвое. В ближайшие три-четыре года мы планируем серьезную работу над преодолением бедности.
— Почему же тогда люди этого не видят?
— Почему вы считаете, что не видят? Если бы не видели, то столько голосов не отдали бы за премьера.
— Власти девять дней не разгоняли митинги на Театральной площади. Почему? Здесь не рассматривался прецедент, созданный Михаилом Саакашвили?
— Чтобы потом объявить новые выборы, как Саакашвили? Нет, мы только что свои закончили. И президент, и я исходили только из одного: была жесткая борьба, и многим людям нужно время, чтобы смириться с поражением. Нужна была оценка международных наблюдателей. Кроме того, нужно было дать возможность людям посмотреть, сколько их. Я понимаю, что не все сторонники оппозиции находились на площади. На площади было в среднем около 10 тыс., хотя они и объявляли 100 тыс. Я думаю, что наши правоохранительные органы будут принимать определенные меры. Потому что в противном случае у наших граждан может сложиться мнение, что правоохранительные органы не выполняют свою задачу. В пятницу милиция убрала с площади автомашины. Не дело ставить их там, где запрещен въезд. Неправильно и то, что палатки стоят на площади. Хотят люди митинговать — пусть ночью спят дома, а утром приходят на митинг. Я думаю, самая большая ошибка оппозиции, что они не ставили городские власти в известность о своих митингах. То есть с самого начала поставили себя вне закона.
— Все, что происходит сейчас, может помешать вашей инаугурации?
— Не думаю. Они могут и в день инаугурации провести шествие и попытаться испортить этот день. Если будут действовать в рамках закона — я не против.
— Очень много говорилось о Карабахе и о различиях в программах — вашей и Тер-Петросяна. Вы требуете, чтобы Азербайджан сначала признал независимость Карабаха, а потом предполагаете отдать оккупированные вокруг Карабаха территории. Но разве Азербайджан пойдет на такой вариант?
— Те страны, которые вовлечены в этот процесс, прекрасно понимают, что есть серьезные сдвиги в карабахском вопросе. Это прекрасно понимают Россия, США и Франция. Тер-Петросян всегда говорил: давайте отдадим удерживаемые территории вокруг Карабаха и этим приобретем сочувствие Азербайджана. Но я считаю, это несерьезно. Почему вы считаете, что после того, как мы отдадим эти земли, Азербайджан будет продолжать переговоры о независимости Карабаха? Он будет затягивать процесс — ведь он уже получит то, что хочет. Наша позиция четкая. Карабах — это единственный из всех конфликтов, когда регион получил независимость согласно закону. И это редкий случай, когда регион смог защищать свою независимость. Мы, конечно, не считаем Косово прецедентом. Но чем отличается Косово? Почему у них должно быть так, а у нас иначе? Может, мировое сообщество решит, что в Карабахе вообще не должно быть армян и его надо отдать Азербайджану?
— И все-таки то, что говорит Тер-Петросян, кажется вполне логичным. Он говорит, что со временем Азербайджан станет сильнее и даже может войти в НАТО и у Армении будут серьезные проблемы.
— Тер-Петросян может убедить только людей, которые не владеют этой проблематикой. Десять лет назад Тер-Петросян сказал, что через два года Азербайджан будет сильнее нас. Он считал, что мы не в состоянии защищать Карабах, но мы его защитили.
— Но согласитесь что сейчас Карабах — это огромное препятствие на пути Армении во внешний мир. Если бы не Карабах, Армения развивалась бы быстрее.
— Но там же армяне живут! Разве руководитель должен отдать одну часть страны, чтобы другая жила хорошо? Мы и так в течение всей нашей истории все время только теряли территории.
— В Армении говорят о вашей дружбе с Владимиром Путиным. Это так существенно?
— Нельзя прямо сказать, что это дружба. Все-таки как может премьер одной страны дружить с президентом другой? Но мы параллельно работали, когда я был шефом национальной безопасности, а Владимир Владимирович — руководителем ФСБ. Мы хорошо знакомы. И это, конечно, неплохо, потому что Россия наш стратегический партнер и с этой страной нас связывает тысяча нитей.