Президент России Владимир Путин и кандидат в президенты России Дмитрий Медведев вчера прилетели в Пензу и провели встречу с персоналом нового медицинского центра. Специальному корреспонденту "Ъ" АНДРЕЮ Ъ-КОЛЕСНИКОВУ они напомнили вчера доброго и злого следователей-единомышленников.
Владимир Путин и Дмитрий Медведев встречались с кардиологами в одном из широких коридоров нового центра. Здесь встал большой стол, за которым поместилось все руководство нового медицинского центра. Журналисты в коридоре уже не поместились и смотрели эту встречу по телевизору в соседнем помещении. Вообще-то, если честно, это была палата интенсивной детской терапии. Журналисты здесь и вели себя как дети, причем именно такие, которые нуждаются в срочной терапии (это, впрочем, относится, кажется, ко всем журналистам в любой момент их деятельности).
Журналисты подходили к приборам, пробовали нажимать кнопочки и с нетерпением ждали, что будет. С помощью иностранных специалистов были осуществлены монтаж оборудования и перевод всех надписей на русский язык, иначе одна из кнопочек не была бы подписана жизнерадостным полукругом: "Веселящий газ". Здесь нуждающихся отправляли в состояние наркоза. Не стоит после этого и говорить, что изготовили и монтировали оборудование немцы.
На телемониторе было хорошо видно, с каким напряжением ждал высоких гостей персонал центра. Для них и один президент России был бы тяжелейшей ношей, после которой кто-то из докторов мог бы не дай бог стать первым пациентом нового центра. А тут к ним ехали, можно сказать, сразу два президента России, но по крайней мере без малого (где-то же есть, наверное, еще какой-то малый, который тоже очень хочет стать президентом России).
Камера выхватывала их нервные лица и просто любовалась ими (оператор словно наслаждался предоставленной ему свободой, понимая, что никто, кроме двух десятков журналистов, его творчество оценить не сможет). На фоне остальных выделялся один человек, на чьем лице за все время ожидания не дрогнул ни один мускул. Кто-то предположил было, что это завхоз центра, который за два года строительства центра прошел через все круги ада. Его тяжелый взгляд говорил о том, что любого несуна он достанет с того света.
В общем, предположение насчет того, что достанет, было верным — Игорь Молочников оказался заведующим отделением реанимации.
Владимир Путин и Дмитрий Медведев вошли и уверенно сели по левую и правую руку от миловидной женщины возраста скорее кандидата в президенты, чем президента России. Ситуация была какой-то двусмысленной. Женщина в халате сидела между Владимиром Путиным и Дмитрием Медведевым и внимательно следила за их лицами, когда они начинали говорить. На ее собственном лице была тревога. Так врач смотрит на больного, когда понимает: тот в опасной ситуации, хотя сам и не осознает этого. Казалось, она вот-вот шепнет кому-то из них: "Вам нельзя много говорить". А скорее всего, им обоим. И будет права.
Это была Елена Морозова, кардиолог-рентгенолог с 15-летним стажем. Ее внешность позволяла предположить, что она не только чинит сердца, но и разбивает их.
Интересно, о чем в этот момент думала сама Елена Морозова? Не о том ли, что, сидя между Владимиром Путиным и Дмитрием Медведевым, можно загадывать желания, которые с большой долей вероятности сбудутся, достаточно только произнести их вслух?
Мне Владимир Путин и Дмитрий Медведев все больше напоминают между тем тех самых классических доброго и злого следователей. Господин Путин все устроил так, что у него появились дополнительные возможности для того, чтобы по-новому влиять на ситуацию внутри и вне страны. То, чего не может достичь своими методами один, легко получит от противника, напуганного злым следователем, другой, добрый.
Правда, на вчерашней встрече эта технология была на первый взгляд не нужна. Здесь все и так было хорошо. Центр построили быстро и качественно, оборудование и правда высокотехнологичное, а врачи приехали в Пензу всерьез и надолго из Москвы и Петербурга.
Но все-таки время от времени во Владимире Путине злой следователь все же просыпался.
— Скоро будем ведать тем хозяйством, которое нам достанется от немецких строителей,— сказал главврач медцентра Владлен Базылев.
— Все, что вам достанется, достанется от Российской Федерации,— оборвал его Владимир Путин.— Не надо путать божий дар с яичницей.
Владимир Путин твердо дал понять, что дар Российской Федерации он считает божьим, а дар Федеративной Республики Германия — яичницей.
Владимир Путин и Дмитрий Медведев общались с медиками уже четверть часа, а ни слова не было сказано ни о каких проблемах. Наверное, медики ждали, что кто-то из следователей задаст им этот вопрос. Но следователи предпочитали слушать.
— А проблемы есть! — тогда сказал, ни к кому благоразумно не обращаясь, один кардиолог.— Самолета Санкт-Петербург--Пенза нет! А ведь был!
— Летом только есть,— внес полную ясность кто-то еще.
Медики, которые приехали в Пензу скорее все-таки в основном из Питера, а не из Москвы, судя по всему, и правда страдают от этого и рассчитывали, что им удастся решить проблему прямо на этой встрече.
Похоже, господин Путин не понял, что они говорят всерьез, настолько светлыми и безоблачными были улыбки медиков в этот момент. Они словно давали понять: если что, они обойдутся, конечно, и без этого самолета и этим-то уж точно не стоит морочить голову ни президенту, ни кандидату в президенты. Оба, видимо, так и поняли (хотя на самом деле это было не так).
— А по прямой сколько лететь? — из вежливости поинтересовался господин Путин.— Полтора часа?
— Полтора,— подтвердили врачи.
На этом разговор о проблемах закончился бы, если бы кто-то не произнес слово "стент". Речь шла об аппарате, который очищает сосуды сердца. Стентов очень мало, а нужда в них стремительно растет.
— Китайцы уже делают поддельные стенты, которые уже широко используются,— сказал один из врачей,— а мы что, не можем?!
— Мы не будем делать поддельные,— отрезал господин Путин.
— У нас уже есть достойные образцы,— подхватил добрый Дмитрий Медведев,— так что есть надежда, что они у нас в ближайшее время появятся тоже.
Главврач тем временем дал слово Елене Морозовой, которая теперь смущалась, переводя взгляд с Владимира Путина на Дмитрия Медведева, с таким видом, будто назначила свидание по ошибке сразу двоим в одном месте и в одно время.
Елена Морозова произнесла длинную речь, смысл которой до конца уяснить не удалось, так как смысл не имел особенного значения, кажется, и для самой Елены Морозовой. Помню только, как говорила о том, что пик больных с поражением коронарных артерий приходится на 42-летних мужчин. При этом господина Путина, который благополучно миновал этот возраст, такая информация несильно, кажется, заинтересовала, а вот Дмитрий Медведев смотрел на Елену Морозову, по-моему, с большой озабоченностью.
Главврач дал слово и реаниматологу, веселому Молочникову, который сразу погрустнел и сказал:
— Товарищ...
Он, кажется, хотел от волнения продолжить "верховный главнокомандующий", но вовремя осознал, что делать этого не следует, и закончил: — Друг Владимир Владимирович! Я реаниматолог. Мы постараемся, кадры решат все.
Тут вступил главврач центра:
— Конечно, Владимир Владимирович, если турки могут строить, то мы!..
— Вы так обидно говорите для турок! — возмутился Владимир Путин.
Добрый следователь на этот раз решил промолчать.
— А я,— закончил Владимир Путин,— от лица будущих пациентов хочу сказать, что все тут будет использоваться наилучшим образом.
То есть он все-таки близко к сердцу принял слова рентгенолога-кардиолога.
Уже поздним вечером, на совещании с губернаторами нескольких областей, где строятся такие же медцентры, и с членами правительства, я неожиданно выяснил, кто же тот самый малый, без которого Владимир Путин и Дмитрий Медведев неполны.
— Самое главное решение, которое мы с вами приняли вместе, это инвестиции в человека,— сказал им губернатор Пензенской области Василий Бочкарев.