Они возвращаются — снова, уже в который раз, семидесятые возвращаются и никуда от них не деться! О самой универсальной и популярной моде последних десятилетий — Ольга Михайловская (ELLE), специально для "Ъ-Стиля".
И в самом деле, модная общественность только успела порадоваться наступлению "эры элегантности", всплеск которой был связан с шестидесятилетним юбилеем new look и дома Dior, как все, похоже, затихло, не успев всерьез начаться. По подиуму на публику неотвратимо надвигались ковбои в кожаных рубашках с бахромой, долговязые девицы в ярких, расклешенных от бедра штанах, девушки в платьях-сорочках характерной для тех лет длины макси и миди. Отовсюду повысовывались этнические мотивы — китайщина, Индия и, разумеется, вездесущая Африка, которая возвращается в моду с завидным постоянством и, разумеется, всегда, когда воспоминания о семидесятых одолевают дизайнеров с новой силой. Ну и, конечно, изобилие цветов, потому что декада эта была, как известно, эпохой хиппи — детей цветов. Впрочем, сегодня цветы эти не носят такого анархистско-хиппарско-романтического характера. Все стало буржуазнее и жестче, без лишних сантиментов — зато лаконичнее и элегантнее.
Когда первый испуг проходит, начинаешь всерьез задумываться и задаваться старыми вопросами. Почему опять? И доколе? Почему эти семидесятые такие живучие, почему они, в конце концов, живее всех живых? Ведь сколько ни пытались воскресить шестидесятые — это всегда лишь мимолетное увлечение. Уже который сезон реанимируют восьмидесятые — и опять это всего лишь частный случай, одна из многих тенденций, которую каждый вправе принять или отвергнуть. А семидесятые эти почему-то всякий раз назойливые и неотвратимые, не оставляющие никакой свободы выбора. Они отвоевывают себе все пространство целиком, и получается, что все предложенное вроде и не вызывает никаких возражений. Брюки клеш, особенно "от бедра", будем носить с удовольствием, потому что они всем идут. Юбки-трапеции — с еще большим удовольствием: они так красиво выстраивают силуэт. Жакеты сафари — почему нет? Это так романтично — походить на британских колонизаторов! Крупные цветы — так какое же лето без платьица в цветочек? Комбинезоны и платья-сорочки — что может быть практичнее и удобнее? А уж туфли на платформе и высоком толстом каблуке несомненно удобнее, чем узконосые лодочки на шпильке. Яркие цвета? Ну разумеется! Мы устали от бесконечных упражнений в минимализме с его серо-бело-черными вещами. Ну и, конечно, джинсы, без которых семидесятые немыслимы, а вслед за ними и вся наша жизнь вот уже 30 лет после этих самых семидесятых. Мы ведь их носим и так, а уж если дизайнеры делают их такими прекрасными — широкими, клешеными, из такой мягкой податливой джинсовки,— то, как говорится, сам бог велел. Ну а уж куда деваться от всех этих совсем мужских брючных костюмов, которые смотрятся такими интеллектуально оправданными даже для тех, кто не имеет ни малейшего понятия о той революции, которую в семидесятые произвел великий Сен-Лоран! Куда без них в офисной рутине и на гламурных коктейльных вечеринках. А как быть со всем этим милейшим трикотажем, таким мягким и таким уютным, из которого даже вечерние платья комфортнее любимой старой пижамы?
К тому же эти семидесятые — они ведь тоже не просто так. Они цитировали тридцатые и сороковые, они заимствовали свои геометрические узоры у ар-деко и цветочки у викторианской Англии. Они копировали прически с картин прерафаэлитов и красили ткани в старинных экзотических техниках. То есть плюс ко всем вышеупомянутым удобствам и бытовым красотам в моде семидесятых всегда присутствовал художественный подтекст, который так дорог нам сегодня. Мы, конечно, уже избалованы всеми постмодернистскими играми в моде, и нас ничем не удивишь, но в моде семидесятых было столько разных намеков и цитат, что сегодня мы перечитываем их заново и заново.
Ну и, в конце концов, мода семидесятых — одна из самых коммерчески успешных за всю историю послевоенной моды. Она всем идет и всем угождает. Она льстит неидеальным телам и подчеркивает совершенство линий. В ней легко жить, оставаясь при этом добровольной "жертвой моды". Это десятилетие стало, быть может, первым, которое не диктовало и не ограничивало. Многие книги по истории моды в разделе "семидесятые" приводят такую фотографию. Коллекции 1969-1970 годов сезона осень-зима: модели выстроились на фоне белой стены с разметкой от 50 до 180 см. На них платья и сарафаны от ультрамини до макси, разумеется, с остановкой на миди, которое тоже представлено в двух вариантах — просто за колено и до середины икры. Подобной всеядности не знала мода предыдущих десятилетий. Шестидесятые были однозначно короткими, пятидесятые — однозначно миди. До семидесятых никто не подозревал, что мода может быть разной, и это стало подлинным откровением. За эту толерантность ее и полюбили, за нее же любят и по сей день. И похоже, всякий раз, когда дизайнеры останавливаются на распутье, им не приходит в голову ничего лучше, как вернуться назад, в семидесятые. Для кого-то это детство и ненавистная первая учительница, для кого-то — мамины платья в цветах, с воротником "собачьи уши". Для кого-то — грязновато-линялые "батики" из художественного салона, для кого-то — первые джинсы клеш и первые туфли на платформе. Считается, что все люди делятся на две категории: тех, кто никогда не наденет то, что носил в детстве или в молодости, и тех, кто, наоборот, всегда будет с удовольствием возвращаться к тому, что прошло. Дизайнеры, разумеется, относятся ко второй категории. И нам, похоже, ничего другого не остается.