Вчера поздно вечером парламент Киргизии принял новую конституцию. Это положило конец затяжному политическому кризису в стране. Президент Курманбек Бакиев удовлетворил главное требование оппозиции — провел конституционную реформу, но при этом сумел добиться максимального количества уступок и почти гарантировал сохранение за собой президентского кресла до 2010 года. За одновременным торжеством контрреволюции и революции наблюдал специальный корреспондент Ъ МИХАИЛ Ъ-ЗЫГАРЬ.
Бюджетная контрреволюция
Вчера в Киргизии произошло землетрясение. Толчки были довольно сильными, до четырех баллов.
— Вы знаете, почему нас трясет? — восклицала с трибуны на Старой площади эмоциональная женщина.— Помните, в Армении тоже было землетрясение? В то время там были волнения, митинги оппозиции, гражданская война. Негативная энергия людей передалась земле! То же самое и с нами. Утром, когда я почувствовала, что мой дом трясет, я подумала: неужели эти оппозиционеры довели нас и до этого? Неужели Бог разгневался и решил наказать нас?
Участники антимитинга — манифестации в поддержку властей — сочувственно захлопали и замахали транспарантами "Народ и Бакиев едины!".
На Старую площадь подходили все новые колонны. Люди шли строем, с транспарантами и, заходя на площадь, начинали скандировать: "Бакиев! Бакиев!"
— А почему вы решили прийти на этот митинг и поддержать президента? — спросил я у группы серьезных женщин.
— Чтобы поддержать президента,— не моргнув глазом отвечали они.
— А где вы работаете?
— Это секрет.
— Как это секрет?
— Ну, а зачем вам знать? Мы пришли сюда, чтобы не было больше митингов! Мы считаем, что все митинги нужно вообще запретить законом, чтобы никто не проводил митинги. Хватит митинговать! Работать надо! Этими митингами не дают нам работать! И президенту!
Митинг у парламента и правда не давал всем присутствующим работать. К зданию свозили бюджетников: врачей, учителей, железнодорожников, работников ЖЭКов. Ради этого их на день сняли с работы, а начальники на площади по спискам сверяли, все ли на месте.
— Мы все вместе! Давайте покажем всем им, всему миру, что мы вместе! Давайте все, кто пришел на эту площадь, возьмутся за руки! — кричала ведущая.— Мы выступаем против тех людей, которые пытаются расколоть Кыргызстан! Разделить его на патриотов и преступников! Мы все едины! Ура! А теперь продолжаем нашу концертную программу.
Народу прибывало все больше: число участников антимитинга впервые за все последние дни превысило количество митингующих на стороне оппозиции. А колонны все подходили.
Буржуазная революция
На соседней площади Ала-Тоо продолжали стоять приверженцы оппозиции. Накануне их отправили по домам, потому что лидеры оппозиции согласовали свой проект конституции со сторонниками президента и пошли на ряд уступок. Но утром президент не стал подписывать закон о регламенте, который позволил бы парламенту принять новую конституцию. Поэтому оппозиционеры стали заново устанавливать на сцене звуковую технику и зазывать сторонников. Те подтягивались медленно и не так организованно, как бюджетники на соседней площади. Дело в том, что большинство лидеров оппозиции — это депутаты и крупные бизнесмены, поэтому и основной костяк митингующих на Ала-Тоо составляют предприниматели и сотрудники частных фирм. Пресс-секретарь оппозиции Эдиль Байсалов со сцены стал зачитывать записки, присылаемые участниками антимитинга. В них люди жаловались на то, что их под угрозой увольнения заставляют идти митинговать к парламенту. Затем на сцену стали выводить и перебежчиков.
— Я врач! И от всех медицинских работников я выражаю вам свою поддержку,— говорила со сцены немолодая женщина,— Нас всех заставляли идти на тот митинг в поддержку президента, но я не боюсь их угроз. Как врач могу сказать вам, что в Киргизии эпидемия! Эпидемия цинизма и лицемерия! Источник заразы — Белый дом! — она указала рукой на стоящий неподалеку президентский дворец.
В предыдущие дни оппозиционеры каждый день ходили с площади к Белому дому. Но вчера с обеих сторон площадь оцепили: подход в Белому дому перекрыли двумя рядами курсантов военных училищ. Свободной была только дорога в сторону парламента — туда, где шел антимитинг.
Оппозиционеры были явно растеряны. Казалось, что властям удалось перехватить у них инициативу — они собрали более многочисленный митинг у парламента и перекрыли им все возможности для проведения шествий, заперев на площади Ала-Тоо. Но бывший спикер парламента Омурбек Текебаев пытался бодриться.
— Вот увидите,— убеждал он меня,— часам к трем дня большая часть антимитинга перейдет к нам. Их ведь там держат насильно.
Другой оппозиционер, старейший депутат парламента, в прошлом известный советский кинорежиссер и диссидент Дооронбек Садырбаев был более пессимистичен:
— Я думаю, что мы проиграли. Да. Оппозиция проиграла.
Он завел меня в юрту, чтобы остальные участники митинга не слышали нашего разговора и не расстраивались.
— Да, молодые либеральные лидеры нашей оппозиции повторили ошибку Спартака. Он не хотел атаковать, когда у него было 300 тыс., и ему пришлось сражаться, когда у него осталось жалких 30 тыс. Я убеждал их, что нужно все сделать как можно быстрее.
— Вы что, выступали за переворот? За штурм Белого дома?
— Конечно! Нужно было обезвредить Бакиева и Кулова в первые же дни, нельзя было упускать тот благоприятный момент. Нужно было штурмовать Белый дом и отдавать их под суд. Бакиев специально тянул время, а наши молодые лидеры не решились,— переживал диссидент.— Но вообще-то это не спасет Бакиева. Он не досидит свой срок. Не сейчас, так весной. Не весной, так следующей осенью.
Революция и контрреволюция — едины
В парламенте целый день ждали вестей от президента.
— Сначала мы хотели, чтобы новые парламентские и президентские выборы прошли через три и шесть месяцев после принятия новой конституции. Но они все хотят досидеть свои сроки — до 2010 года. И президент, и правительство. Ну, мы уступили им, пусть досиживают к чертовой матери! — депутат Мелис Эшимканов нервно курил.— Сейчас ждем, пока он подпишет закон о регламенте.
Но через несколько часов президент прислал свои новые условия. Помимо требований, уже принятых оппозицией, он выдвигал новые: стать соавтором новой конституции, получить право утверждать министров и без консультации с парламентом назначать судей. Депутаты согласились. Но президент вновь не подписал закон о регламенте.
— Он ведь во вторник вечером поговорил по телефону с Путиным,— шептались в кулуарах парламента,— это придало ему силы.
Вечером президент внес в парламент свой проект конституции с еще двумя поправками: импичмент может быть принят тремя четвертями парламента, а не двумя третями, как было согласовано прежде. Кроме того, президент может лично увольнять председателя Нацбанка, главу ЦИКа и генпрокурора без согласования с парламентом.
После этого митинг в поддержку властей моментально прекратился, а возведенные утром юрты разобраны.
Проект новой конституции в парламенте представлял госсекретарь Адахан Мадумаров. Он сообщил, что президент подписал все необходимые документы — зал разразился аплодисментами. Затем господин Мадумаров отметил, что окончательный текст конституции существует пока только на русском языке, а на государственный киргизский его еще перевести не успели — в зале засмеялись и закричали: "Позор!" Впрочем, эта деталь не сильно смутила депутатов, и они решили голосовать за конституцию сразу, без постатейного обсуждения. Это заняло 10 минут. В зале грянул государственный гимн, госсекретарь Мадумаров прижал руку к сердцу, а старейший депутат Дооронбек Садырбаев утирал слезу умиления. Еще через минуту лидеры оппозиции выбегали из парламента, торопясь к митингующим на площадь Ала-Тоо.
— Вы счастливы? — спросил я сопредседателя оппозиционного движения "За реформы!" Алмаза Атамбаева.
— Счастлив.
— Но ведь вы сделали столько уступок президенту!
— Неважно. Главное — единство страны!
Через минуту над площадью Ала-Тоо уже гремел салют, а сторонники оппозиции зажигали розданные им бенгальские огни. Депутаты-оппозиционеры ликовали на трибуне, а "диджей" революции депутат Омурбек Бабанов, наверное по привычке, выкрикивал в микрофон так и не осуществленный лозунг: "Бакиев кетсин! Кулов кетсин!" (Долой Бакиева! Долой Кулова!)