Двадцать лет тому назад, в августе 1986 года, началось "распалачивание". Нам "вернули" Остоженку, Хамовнический Вал и "Красные ворота". До 1993-го еще примерно 140 улицам были возвращены их исторические имена. После этого на переименования был объявлен мораторий. Колючим чертополохом на московской земле остались марксистские, октябрьские, коммунистические, бауманские, имена Маркса и Энгельса, Тельмана и Вильгельма Пика, Броз Тито и Амилкара Кабрала, Хо Ши Мина и Ле Зуана...
До сих пор в Черкизово существуют улица и проезд, носящие имя террориста Халтурина, который в 1880 году организовал взрыв в Зимнем дворце. Его жертвами стали 67 человек.
Организатор убийства императорской семьи Войков прославлен станцией метро, улицей и четырьмя проездами.
Именем палача Крыма Фрунзе названы набережная и целых три улицы, станция метро. Фрунзе известен тем, что пообещал всем солдатам и офицерам врангелевской армии прощение и свободу — в обмен на регистрацию. По регистрационным спискам поверивших ему и расстреливали. Из экономии офицерам скручивали колючей проволокой ноги и топили в море. На этом его кровавом счету более 70 000 русских воинов.
В Остожье есть переулок, носящий имя Померанцева, не прославленного академика архитектуры, строителя Верхних торговых рядов (ГУМ), а офицера, вместе со своими солдатами перешедшего на сторону бунтовщиков. В Лефортово улица и переулок носят имя Ухтомского — не талантливейшего архитектора, а боевика и создателя незаконных вооруженных формирований.
В Петербурге есть набережная кровавого маньяка Робеспьера, апологета революционного террора и доносов, придумавшего жуткий термин "враг народа" и под флагом борьбы с этими самыми мифическими "врагами" организовавшего массовое истребление мирных граждан. Ирония судьбы в том, что именно на этой набережной находится памятник жертвам политических репрессий.
В Петербурге же в названии одной из улиц сохраняется память о сталинском наркоме юстиции Крыленко, известном своей фразой: "Мало, мало расстреливаем".
Имя террориста-народовольца Желябова, организовавшего кровавое убийство царя-реформатора Александра II в центре Петербурга, по сей день увековечено в улицах Твери, Можайска, некоторых других городов.
Этот список можно продолжать до бесконечности — нет в России города или поселка, в котором бы не было этих или подобных этим сочащихся кровью названий.
Что это как не оправдание, апология экстремизма, борьбой с которым так озабочена Государственная дума?
Топонимы формируют среду нашего обитания и наше отношение к ней. Имена городов и улиц должны объединять людей, а не разделять их по идеологическому признаку. Нельзя, чтобы улицы носили имена преступников. Это разрушает нравственную основу общества. Нельзя молиться перед иконой царя-страстотерпца и ездить при этом по улице, носящей имя его убийцы.
Пора стереть все "идеологические" топонимы с карты страны. Люди сами, несмотря на объявленные властью "моратории", берут инициативу в свои руки. Примета нового времени — табличка на стене храма Св. Мартина в Таганской слободе — Большая Алексеевская, хотя официально улицу называют Коммунистической. И можно только приветствовать инициативу краснодарского губернатора Ткачева, пожелавшего избавиться от красноты в названии своего краевого центра. Нездоровый коммунистический румянец новой России не к лицу.
Пора — хотя бы спустя 90 лет — определиться, что такое хорошо и что такое плохо, и на чьей мы стороне — с палачами или с их жертвами, и куда мы идем — back to the USSR или вперед — к процветающей и демократической России.
Константин Свитнев