Приглашает Кира Долинина
20 сентября в Государственной Третьяковской галерее на Крымском валу откроется ретроспектива одного из самых известных в мире русских художников второй половины ХХ века — Эрика Булатова. Выставка огромная и чрезвычайно амбициозная — это самый большой показ этого художника, когда-либо затевавшийся в России и за ее пределами (150 картин, рисунков и образцов книжной графики, собранных более чем из 10 крупнейших европейских и американских музеев, а также из 29 частных собраний). Это очень недешевое удовольствие (проект стал возможным благодаря сотрудничеству Третьяковки и фонда культуры "Екатерина" при участии привлеченных спонсоров), и это важное слово в написании истории русского искусства. После этой выставки предполагается окончательное включение Булатова в пантеон отечественных художников.
Впрочем, в пантеоне этом Булатову вполне комфортно. Он большой живописец — и по размеру своих полотен, и по идейному наполнению. Булатова приписывали то к соцартистам, то к гиперреалистам, но очевидно, что у него свой особый путь. Экспозицию к выставке "Эрик Булатов. Вот." разработал он сам — разбил ее на основные этапы творческого пути и снабдил подробными объяснениями. Из них можно узнать, что в конце 50-х и 60-х годах Булатова интересовали свойства "поверхности картины" — ведь все нас окружающее воспринимается прежде всего как поверхность, даже небо (свод, купол) и вода (гладь, рябь). В конце 60-х художник увлекается пространственными построениями, отсылающими прямиком к русскому авангарду 1910-1920-х годов. Тогда же в картинах Булатова впервые появляется слово.
Центральная часть экспозиции представляет самые известные его работы 70-80-х годов — "ВХОД — ВХОДА НЕТ", "Опасно", "ИДУ", "Живу-Вижу", "Советский космос", "Портрет Брежнева". Они показательно идеологичны и столь же показательно внеисторичны: когда слова и образы теряют свой первоначальный смысл и становятся иконами, когда общество живет в состоянии "нормальности ненормального", художник берет на себя социальную функцию дистанцирования. Так эффект увеличительного и при этом слегка кривого стекла (зеркала) может оказаться лечебным.
Дальше будут вещи "перестроечные" (про встречу с вожделенным, но чужим миром названий и понятий — "New York", "La France", "Liberte"), будет диалог с Питом Мондрианом, черно-белая игра слова в пространстве в серии "Вот", несколько больших графических работ, целый раздел "подготовительных" рисунков и солидная подборка графики, сделанной Булатовым--художником детской книги.
В такой подаче история этого художника акцентированно монументальна. В культуре, в которой главное место занимает слово, путь художника от визуального к вербальному, от формы к концепции воспринимается как знак большого искусства. В русском искусстве гениями этого типа были Репин, Малевич и Кабаков. Булатов вполне может оказаться четвертым.
ГТГ на Крымском валу, с 20 сентября по 19 ноября