Шок и трепет

Взбодриться приглашает Татьяна Кузнецова

Петербургская труппа Бориса Эйфмана — единственный авторский театр, чей репертуар раскупается на мировом рынке не хуже русской классики XIX века. Более того, в глазах Запада Борис Эйфман — чуть ли не единственный современный балетмейстер России. Несколько лет назад одна почтенная нью-йоркская критикесса вынесла вердикт: "Балетный мир, который давно ищет великого хореографа, может его больше не искать. Он появился, это — Борис Эйфман". С ней согласились не только полчища русских почитателей хореографа, но и эксперты "Золотой маски", выдвинувшие его последний балет "Анна Каренина" на соискание "Золотой маски". Так что трехдневные гастроли санкт-петербургского Театра балета Бориса Эйфмана в московском "Театре оперетты" — это неформальное хореографическое начало центрального театрального состязания года.

Новых спектаклей главного балетного душеведа России я всегда жду с нетерпением. Потому что господин Эйфман каждый раз придумывает что-нибудь зажигательное. Вот и с "Анной Карениной" так: задавшись (в буклете) вопросом "Имеем ли мы право разрушить семью, лишить ребенка материнской заботы ради буйства плоти?", хореограф не вступил на путь плоского морализаторства, но предпринял всестороннее "психоэротическое осмысление личности" героини. Можно с уверенностью предположить, что в балете будет много страстных и смятенных дуэтов с раздвиганием ног на полу и в воздухе, но вот как именно и в каком направлении раздвинутся эти ноги, да и чьи они, собственно, будут,— совершенная загадка. Потому что, в отличие от других эмоциональных героев Бориса Эйфмана, часто танцующих в состоянии аффекта, его Анна — еще и наркоманка с "неприятием внешнего реального мира", как разъяснил хореограф в одном из интервью. В визуализации ее психоэротических фантазий, а также в воспроизведении реальных "светских увеселений" хореографу помогли сценограф Зиновий Марголин, художник по костюмам Вячеслав Окунев и кудесник света Глеб Фильштинский. Для озвучания столь тонких материй господин Эйфман выбрал музыку Петра Чайковского аж из 14 его произведений.

"Анну Каренину", балет о "трагической несвободе женщины от чувственных отношений с мужчиной", органично дополнит другой гастрольный спектакль петербуржцев, тоже пока неизвестный Москве,— одноактный "Мусагет". Это — биографический балет о хореографе Джордже Баланчине и его несвободе от чувственных отношений с балеринами-музами. Произведение это замечательно тем, что было поставлено по заказу труппы Баланчина NY-City Ballet и ею же исполнено в Нью-Йорке в 2004 году на торжествах в честь 100-летия хореографа. Конечно, не все американцы, привыкшие к хрустальным абстракциям своего кумира, смогли оценить накал эмоций и смелую физиологичность "Мусагета" господина Эйфмана. Некоторых пуритан шокировали чисто конкретные намеки на общеизвестные обстоятельства жизни покойного хореографа — например, его необъяснимую любовь к домашней кошке (в реальности — коту) или полиомиелит, настигший одну из жен хореографа. Однако русских поклонников Бориса Эйфмана эти подробности должны лишь раззадорить, тем более что все контакты сценического Баланчина с его партнершами облагорожены великолепной подборкой из произведений Баха, а смерть героя от старческой немощи происходит под не менее духоподъемную грузинскую песню.

Последний гастрольный спектакль, идущий в программе с "Мусагетом",— уже чисто духовный, в том смысле, что все его телесные образы символически обозначают нравственные искания автора-творца, его "бездонное ощущение страданий, надежды и любви к человечеству". Называется балет "Реквием" и поставлен он на одноименное произведение Вольфганга Амадея Моцарта в 1991 году. Сам хореограф признался, что "ни в одном своем спектакле не был так искренен, так внутренне обнажен", задаваясь вопросами "откуда я, зачем я, что есть я". Ответы на эти вопросы балетоманы всего мира ищут вместе с господином Эйфманом без малого 30 лет существования его театра. Гастроли его Театра балета в Москве — очередной шанс разгадать эту тайну.