«Прошу суд не дать мне сойти с ума!»

Вчера в Хабаровском краевом суде завершился допрос государственными обвинителями бывшего начальника департамента госконтроля Минприроды РФ по ДФО Сергея Крупецкого. Вместе с руководителем Главного управления природных ресурсов края (ГУПР) Виталием Севриным он обвиняется в вымогательстве взятки в $1 млн с ЗАО «Артель старателей „Амур“». Все ответы подсудимого прокурорам Светлане Назаровой и Ольге Задориной укладывались в его версию о том, что переговоры с артелью велись не о взятке, а о подготовке к проведению аукциона (о ней „Ъ“ сообщал в №13 от 27.01.2005 г.). Сергей Крупецкий отказался комментировать гособвинителям собственные слова на одной из аудиозаписей, которую назвал недопустимым доказательством.

Сергей Крупецкий и Виталий Севрин были арестованы в ноябре 2003 года. 6 ноября в Москве милиция задержала зятя Крупецкого Юрия Чайникова при передаче ему свертка, в котором находилось $100 тыс. По данным следствия, эти деньги — часть взятки, потребованной чиновниками Минприроды с ЗАО «Артель старателей „Амур“» за решение вопроса о правах на месторождение платины Кондер. Прокуратура Хабаровского края установила еще один эпизод: взятку в 3 млн 99,6 тыс. руб., которая была перечислена в августе 2003 года со счетов артели «Амур» на расчетный счет московского ООО «Артмоторсгрупп» в Росэнергобанке. За эту сумму специалисты МПР, согласно обвинению, составили и утвердили дополнение к лицензионному соглашению, дающее артели право на налоговую льготу при добыче разведанных за счет артели запасов золота на месторождении Тас-Юрях.
Заседание суда в минувший четверг началось с заявления Сергея Крупецкого о том, что в Хабаровском крае имеется группа лиц, обладающих большими политическими и экономическими ресурсами: «Наша с Севриным кардинальная ошибка в том, что мы полагали, будто их власть распространяется только на чиновников. Оказалось, и на правоохранительные органы тоже». Сославшись на решение Конституционного суда РФ в марте 2003 года, подсудимый напомнил, что обязанностью прокуратуры является использование всех возможностей для поиска доказательств как виновности, так и невиновности. По его мнению, гособвинители нарушают его конституционные права регулярными возражениями против приобщения оправдывающих документов и вызова необходимых свидетелей. «К счастью, закон не обязывает меня обращаться к обвинителям «уважаемые». Когда я начинаю думать об их действиях, начинается раздвоение личности — крыша съезжает помаленьку, как говорят в народе. Закон обязывает меня обращаться к суду «уважаемый суд». Обращаюсь и прошу суд не дать мне сойти с ума!»— заявил в четверг подсудимый.
Гособвинитель Светлана Назарова расценила заявление Крупецкого как оказание давления на прокуратуру. Вчера она при-
ступила к допросу подсудимого. Все его ответы, а также пояснения по содержанию прозвучавших в зале суда аудиозаписей, работали на ранее озвученную допрашиваемым версию о том, что переговоры с артелью велись не о взятке, а о подготовке к проведению аукциона на месторождение Кондер-Уорголан.
Гособвинитель Ольга Задорина спросила о том, как оказался у признанного потерпевшим техдиректора артели Ивана Ханя номер факса московского офиса дочери Крупецкого Екатерины. Крупецкий сообщил, что дал его перед отъездом в отпуск: Иван Хань опасался, что не сможет решить вопросы в отсутствии Крупецкого, и просил контактный номер, а дочь могла знать, где в тот или иной момент находится отец.
Далее госпожа Задорина процитировала фразу из сентябрьского диалога Крупецкого с Иваном Ханем: «…Если вы оплачиваете в июле, то мы будем решать вопрос…», и спросила, что же должна была оплатить артель. «Понятия не имею! Как же я мог ставить условия по пред-
стоящей якобы в июле оплате, когда разговор-то был уже в сентябре? Эта бессмыслица получилась, думаю, в результате накладок при монтаже записи из разных кусков»,— ответил обвиняемый во взятке.
Обратившись к имеющимся среди доказательств материалам ICQ-переписки, обвинители натолкнулись на нежелание подсудимого вообще давать какие-либо ответы. «Я считаю изъятый у меня системный блок компьютера недопустимым доказательством (в ходе суда выяснилось, что во время хранения в прокуратуре в него кто-то проникал без санкции.— „Ъ“). И до принятия судом решения по заявленному ходатайству отвечать на связанные с ним вопросы не буду». Однако Крупецкий пояснил, что под ником (именем) «Легко» в переписке от 24 октября 2003 года значится не зять Крупецкого Юрий Чайников, а другой Юрий. Ник же «КСЛ» принадлежит «не установленному следствием лицу». Сам диалог (о его содержании смотри в „Ъ“ №208 от 5.11.2004 г.) он назвал не имеющим никакого отношения к данному процессу. Также недопустимым доказательством Сергей Крупецкий счел фонограмму №9, которая перекликается по содержанию с ICQ-перепиской и содержит реплики: «процесс окучивания артельки близится к завершению»; «поставщик отгрузит 200 т груза в Москву»; «необходимо подготовить депозит» и т. п. Запись, по мнению защиты и Крупецкого, содержит необъяснимые повторы и междометия, расцененные ими как явные признаки монтажа. Адресованные к этой фоно-
грамме вопросы подсудимый оставил без ответа, сославшись на ст. 51 Конституции РФ.
В понедельник на процессе должны начать допрос Виталия Севрина. На вчерашнем заседании он заявил суду, что в настоящее время идет запугивание артелью чиновников МПР, участвовавших в конфликте между артелью и ведомством: «После избиения Сергей Кротов не желает идти в суд в качестве нашего свидетеля». Бывший заместитель Крупецкого Сергей Кротов был избит 1 ноября 2004 года накануне выступления в арбитражном суде на процессе, в котором артель «Амур» оспаривала решения МПР. Нападение в подъезде его дома осуществили трое неустановленных молодых людей, которые не забрали у господина Кротова ни одной ценной вещи. Получив переломы ребер, Сергей Кротов пока не идет на контакт с представителями защиты, но уже вызван для дачи свидетельских показаний на уголовном процессе.
ЭРНЕСТ ФИЛИППОВСКИЙ