Новогодний праздник должен оставлять следы. Вы же знаете, что никогда ничего нового в Новый год не бывает. Шампанское бывает, елочные игрушки, новогоднее обращение президента, а нового счастья — нет. Поэтому Новый год должен оставлять следы. По следам может найти дорогу, кто потерялся.
Вот, все эти приготовления — они же нарочно придуманы неизвестно кем для того, чтобы Новый год был выстрадан. Эта чудовищная езда за подарками по совершенно забитой автомобильными пробками Москве. Бросить, например, отчаявшись, автомобиль в тверском переулке — это же и есть Новое Счастье. Ну и что, что может приехать эвакуатор? Как он приедет? Как он продерется сквозь пробки? Как он развернется здесь, как погрузит машину в кузов? А если и погрузит, то черт с ней! Не пойду выручать, никуда не пойду! Новое счастье!
Удивительное новое счастье — спуститься в метро на станции "Пушкинская", к примеру, и спросить у милиционера:
-- Как сюда входят?
-- Куда?
-- В метро.
-- По эскалатору.
-- Я имею в виду, где продают жетончики?
— Гражданин,— он отвечает так, чтобы по спине бежал холодок, и холодок приятно бежит.— Жетончиков давно нет, а билетики продают в кассе,— говорит милиционер, и в глазах милиционера такая классовая ненависть, что стоило ради нее бросить машину.
В вестибюле три кассы. В два окошка очередь, в третье — никого. Встаю, разумеется, в окошко, где никого. Одновременно со мной к окошку подходит человек в очках Gucci и говорит:
— Идиоты какие! Охота в очереди давиться, когда тут свободно! — и потом кассирше: — Один билет, пожалуйста.
-- Куда? — спрашивает кассирша.
-- Что значит — куда? В метро!
-- Молодой человек, это авиационная касса.
Новое счастье предновогодних приготовлений таково, что ничего не стоило бы сейчас взять билет в Магадан или в Томск или на край света — есть строганину из стерляди. Преодоление предновогодних дней таково, что наверняка сам праздник оставит следы. Подарки достались такой ценой, что обязательно будут иметь смысл, особенно если сломаются.
Вот, например, арбалет. Мой сын мечтал иметь игрушечный арбалет, но мечтал года четыре назад, и тогда игрушечных арбалетов в продаже не было, а появились они в продаже или попались мне в позапрошлом году. Я подарил сыну арбалет. Заслушав обращение президента и бой курантов, мальчик побежал под елку разворачивать свертки, долго разворачивал, извлек арбалет, но тут-то и выяснилось, что арбалет ему больше не нужен, что он вырос, что он больше не ребенок, которому нужен игрушечный арбалет. Теперь арбалет висит на стене в комнате сына и напоминает мне, что этот взрослый мужчина выше меня ростом раньше был мальчиком, моим маленьким мальчиком, который ходил со мной за ручку к автобусной остановке встречать маму с работы.
Или, например, вязаная юбка жены. Она была подарена на позапрошлый Новый год, и в самый Новый год жена зацепилась юбкой за гвоздь какой-то или щепку, торчавшую из края стола. Нитка потянулась, петли на юбке сморщились, как сморщиваются губы у человека, когда он плачет. Мы проворонили бой курантов, поправляя на юбке шерстяные петли. Забавно: я совершенно не помню, в каких нарядах ходила моя жена даже и год назад. А юбку, зацепившуюся ниткой за гвоздь, помню.
А прошлый Новый год мы справляли на даче. И главным развлечением было два пакета салютов и петард, привезенных приятелем. Мы втыкали петарды в снег, а фейерверки такие, вращающиеся на колесиках, прибивали к забору. Фейерверки шипели, вращались и разбрасывали вокруг себя колесо огня. А когда фейерверки остановились, на заборе остались от них выжженные черные круги с белой каймой из оксида магния, или как там называется сверкающее вещество фейерверков.
В прошлом году я был человеком, который прибивал фейерверки к забору. В позапрошлом — я был человеком, который подарил взрослому сыну детский арбалет. Еще годом раньше я дарил жене шерстяную юбку. Все эти подарки так или иначе капризничали, не подходили, ломались, рвались, разочаровывали получателя, прожигали забор, не нравились.
Все эти подарки показывали, как именно устраивается то самое новое счастье, за которое принято пить на Новый год шампанское и с которым принято поздравлять друг друга. Все эти неуклюжие подарки научили меня думать, что новое счастье устраивается из досадных ошибок в старом счастье.
В конце каждого года я наливаю вина и говорю: "Надо проводить". И говорю, что старый год был тяжелым, потому что... И наступает новый год, и довольно быстро выясняется, что тяготы старого года были просто старым счастьем. И я даже знаю, как оно ломается, это старое счастье. Случайно, по неосторожности.
ВАЛЕРИЙ ПАНЮШКИН