Социальные инвестиции и корпоративная благотворительность в России переживают заметную трансформацию по крайней мере с точки зрения саморефлексии и позиционирования. При этом Цели устойчивого развития ООН (ЦУР) и повестка ESG становятся общей системой координат не только для российских компаний — социально ответственный бизнес стран БРИКС (Бразилии, России, Индии, КНР, ЮАР) также все чаще использует риторику устойчивости для коммуникации своего позитивного воздействия на общество и окружающую среду. Опыт Бразилии, Индии, Китая и Южной Африки может быть интересен России.
ЦУР ООН: признанная таксономия
Предварительные результаты исследования «Форума доноров» по филантропии и социальным инвестициям стран БРИКС показывают, что социально ответственные компании БРИКС все чаще транслируют свою деятельность через таксономию ЦУР. Более того, часто именно бизнес формирует соответствующую повестку на национальным уровне и единую терминологию для выстраивания взаимодействия с заинтересованными сторонами: государством, инвесторами, местными сообществами. Кроме того, в странах, где присутствует общность секторов корпоративной социальной ответственности и филантропии, интеграция ЦУР в сектор благотворительности происходит более гармонично.
Так, в Южной Африке деловое сообщество не только внесло свой вклад в подготовку добровольного национального обзора достижения ЦУР в 2019 году, но и выпустило отчет о роли южноафриканского бизнеса. Исследование корпоративных социальных инвестиций в Южной Африке Business in Society 2020 демонстрирует, что почти 60% южноафриканских компаний инкорпорировали ЦУР в такие программы, но менее четверти компаний оценивают прогресс в достижении ЦУР.
Схожие тенденции наблюдаются в Китае: по опросу PwC, Программы развития ООН и Китайской палаты по международной торговле 2020 года, 68% китайских компаний упоминают ЦУР в своих коммуникациях, 42% не имеют представления, как оценивать свой прогресс, а 38% никогда не раскрывали информацию о своем воздействии. При этом очевиден тренд на интеграцию ЦУР с бизнес-процессами и стратегиями компании, а в реализации ЦУР большую роль играют корпоративные благотворительные фонды.
Регулирование приходит в ESG
Громко звучащая на российских деловых форумах ESG-повестка затронула и корпоративную социальную ответственность (КСО) бизнеса стран БРИКС, а роль регуляторов в некоторых странах становится все более значимой.
Так, в Индии в мае Совет по ценным бумагам и биржам, подотчетный Минфину, выпустил форму ежегодной отчетности для индийских компаний по социальной ответственности и устойчивому развитию. В 2022 году отчетность по ESG будет добровольной, а с 2023-го — станет обязательной для тысячи крупнейших публичных компаний Индии. Эксперты считают, что это не только повысит осведомленность советов директоров компаний, но и ускорит процесс ESG-трансформации индийских компаний в целом.
Обязательное следование регуляторным нормам по социальным инвестициям не ново для бизнеса Индии, который обязан отчислять 2% чистой прибыли на финансирование КСО. «Закон о компаниях» 2013 года предписывает предприятиям, чей капитал, выручка или чистая прибыль превышают определенный уровень, сформировать КСО-комитет, в который должны входить не менее трех членов совета директоров (как минимум один из них — независимый), утвердить политику КСО, опубликовать соответствующий документ на сайте компании и включить ее реализацию в финансовую отчетность, направить не менее 2% средней чистой прибыли за три финансовых года на решение социальных и экологических вызовов, перечень которых установлен правительством Индии. В январе 2021 года правительство Индии включило в них действия, способствующие борьбе с пандемией, в том числе проведение исследований и разработку вакцины против коронавируса.
В Бразилии объем пожертвований бизнес-сообщества на борьбу с пандемией достиг исторического максимума в 2020 году. Эксперты полагают, что высокая доля корпоративных пожертвований в Бразилии имеет институциональное объяснение: существует набор инструментов, в том числе налоговых, для их стимулирования. В частности, бразильские компании могут направлять до 6% прибыли без налогообложения в поддержку социальных проектов, однако перечень направлений, так же, как и в случае Индии, утвержден государством.
Изменения в России
Повестка устойчивого развития доминирует и в риторике российского крупного бизнеса. И так же, как в других странах БРИКС, регуляторы в России будут играть значимую роль в развитии отрасли. В июле 2021 года Банк России выпустил рекомендации по раскрытию публичными компаниями нефинансовой информации.
С точки зрения поощрения КСО 2020-й стал знаковым для России. Во время пандемии COVID-19 заработал налоговый вычет для бизнеса за участие в благотворительности, который существовал до 2005 года. Теперь компании могут отнести пожертвования социально ориентированным НКО, включенным в реестры Минэкономики, к внереализационным расходам, но не более 1% выручки. По данным ФНС, за 2020 год 36 юридических лиц указали в декларации средства, переданные НКО, а за первое полугодие 2021-го — 53 компании. Однако это явно недооцененная возможность со стороны российского бизнеса — больше компаний должны взять на вооружение дополнительный стимул по развитию сотрудничества с НКО.
Изучение опыта БРИКС дает возможность по-новому посмотреть на сектор корпоративных социальных инвестиций в России и подумать о том, какие инструменты могли бы быть адаптированы в нашей стране. При этом налоговые стимулы, введенные российским правительством во время пандемии в качестве меры поддержки бизнеса и НКО, являются хорошим примером для других стран — регуляторы немногих из них выступили с подобными инициативами.
В международном исследовании филантропии и социальных инвестиций стран БРИКС или на платформе ПРООН SDG Philanthropy Platform, где представлен вклад российского бизнеса и НКО в достижение ЦУР,— для «Форума доноров» представление российского опыта международным коллегам — одна из приоритетных задач.