специальный корреспондент
Президенту Джорджу Бушу трудно. Очень трудно было вот так публично осудить диктатуру, устанавливаемую в России президентом Путиным, потому что диктатура эта должна вполне устраивать Республиканскую партию США и американские нефтяные компании тоже должна вполне устраивать. Потому что когда президент Путин достроит свою вертикаль так, что вздохнуть будет нельзя человеку от Калининграда до Владивостока, Россия наконец станет предсказуемой, как Китай, а деньги, вложенные в Россию, по-прежнему будут приносить вдесятеро больше, чем деньги, вложенные в США.
Мы-то с вами понимаем, откуда именно растут руки у строителей вертикали, то есть понимаем, что вертикали у нас строят ничуть не лучше, чем аквапарки, но президент Соединенных Штатов не может же учитывать анатомические особенности российских чиновников и всерьез надеется, наверное, что в России смогут-таки построить что-нибудь вертикальное, хотя бы как Пизанская башня, и станут наконец предсказуемыми. Поэтому президент Буш сразу после теракта, имеющего отношение только к чеченской войне, старательно притягивал к нему за уши "Аль-Каиду". Поэтому два дня молчал после очевидно диктаторского заявления президента Путина об отмене местных выборов на всей территории России. Молчал, потому что очень жалко было денег.
Нисколько, думаю, президента Буша не волновало то, что в России демократии не будет, но волновало его то, что в Америке демократия есть. И выборы очень скоро. И кандидат от Демократической партии Джон Керри при всяком удобном случае упрекает Джорджа Буша в том, что тот лишил американскую нацию демократических свобод ради борьбы с терроризмом.
И очень все складно получилось. С одной стороны, президент Буш тычет колеблющегося избирателя носом в Россию и говорит: "Смотри, избиратель, вот как ради борьбы с терроризмом ущемляют демократические свободы! Я разве мешаю тебе избирать в губернаторы кого хочешь? Нет! Я борюсь за демократию демократическими методами, в отличие от некоторых". С другой стороны, оттого, что президент Буш пожурил президента Путина за пиночетовские методы, нефтяники американские не перестали заключать с Россией контракты, приносящих двухсотпроцентную прибыль, потому что выступление по случаю месячника испанской культуры — это ведь не эмбарго. Нефтяникам американским от выступлений американского президента денег меньше не будет, как не будет меньше денег российским нефтяникам от выступлений российского президента.
Примечательно только вот что: российский президент что после терактов, что перед выборами — всегда отдает предпочтение жестким мерам, в то время как американский президент жесткие меры и закручивание гаек практикует сразу после терактов, а перед выборами на словах хотя бы старается казаться ревнителем свобод. Почему это так? Потому ли, что в России теракт от выборов ничем принципиально не отличается? Или потому, что в Америке через полтора месяца президента действительно будут избирать тайным и свободным голосованием?