"Убить Билла. Том 2" (Kill Bill. Vol. 2, 2004, West Video)
За виртуозным пересмешничеством "Pulp Fiction" (1994) и головокружительным балетом "Убить Билла-1" несколько забылось, что Квентин Тарантино дебютировал "Бешеными псами" (Reservoir Dogs, 1992), переодетой в гангстерскую униформу античной трагедией чувства и долга. Забылось, что в недооцененном фильме "Джекки Браун" (1997) он доказал свое умение всматриваться в некрасивые людские лица и принимать сторону "униженных и оскорбленных" в их схватке с безразличным миром. Эти его качества сполна проявились во втором фильме о Невесте и Билле, который, будь он снят в 1950-х годах, считался бы одной из вершин золотого века Голливуда.
Ритм замедлился, иногда кажется, что фильм почти замирает. Редкие кровавые схватки не будоражат, циничные шутки не веселят. Появился реальный ужас смерти: конвульсии заживо похороненной Невесты — одна из самых жутких сцен в современном кино. Билл оказался вовсе не безликим дьяволом, а цинично-мудрым, спокойно ждущим смерти от руки любимой женщины пенсионером. Невеста — провинциальной девчонкой с пошлым именем, выросшей, как и следовало ожидать, в простую, жилистую бабу, мечтающую о тихой жизни с продавцом из музыкальной лавки. Бывшие супермены-киллеры — побитыми молью, потасканными неудачниками, которых заставляет тянуть лямку жизни лишь надежда на то, что Невеста еще придет по их душу и получит в упор заряд соли из дробовика. Легендарный самурайский меч — фенечкой, которую можно выгодно толкнуть. Одним словом, продемонстрировав чудеса чистой киногении в первой части фильма, Тарантино во втором эпизоде, отнюдь не отказываясь от фантастического колорита, снял совсем не киногеничное в принятом смысле слова кино. Не вестерн, не фильм меча, не триллер — фильм о роке, заставляющем героев нехотя, печально убивать своих любимых и умирать от их рук.
"Самурай" (Le Samourai, 1967, Film Prestige)
Забавно: никто никогда не задумывается, откуда в массовое сознание вошли те или иные персонажи современной урбанистической мифологии, ничуть не менее и не более почтенные, чем окруженные пиететом изуверы греческих мифов. Вот, например, киллер, Солоник или кто другой. Между тем природа этих "культурных героев" чисто кинематографическая. И придумал их в 1967 году Жан-Пьер Мельвиль, учитель режиссеров "новой волны", кумир Джона Ву и Квентина Тарантино. Если бы Мельвиль был не гениальным режиссером, а модельером, он вполне мог бы создать улетный интернациональный брэнд "Киллер Ltd.": длинные плащи, мягкая шляпа, аутизм, частично компенсируемый гипертрофированной любовью к сиротливому цветочку в горшочке (именно отсюда "растут ноги" "Леона" Люка Бессона),— все это прозрел именно Мельвиль 37 лет тому назад. Какое-то время он снимал фильмы о человечных, демократических гангстерах с Монмартра. Потом человечность его утомила, патриархальному Монмартру он предпочел бесчеловечные кварталы стремительно модернизируемого Парижа. И поселил в них своего самурая, элегантного хищника, вступившего на путь смерти задолго до стилизованных куколок Тарантино и Джармуша. Когда он принес сценарий "Самурая" Алену Делону, тот, прочитав первую страницу, воскликнул: "Это потрясающе. Первые десять минут герой ничего не делает, ничего не говорит, только курит и смотрит на свой цветок. Никто никогда не смел предлагать мне такой сценарий". Может быть, это лучшая роль Алена Делона. Во всяком случае, опосредованное самоубийство самурая, демонстративно направляющего на потенциальную жертву незаряженный пистолет на глазах у обступивших его ментов,— самая красивая, самая торжественная смерть антигероя в европейском кино за последние сорок лет.
