Дом Gucci показал новую коллекцию FW 2021 — она же юбилейная коллекция к 100-летию бренда. И в ней Алессандро Микеле продемонстрировал свою версию утвержденного концерном Kering образа будущего
Фото: Courtesy of Gucci
Фото: Courtesy of Gucci
С начала локдауна Микеле использует для представления коллекций видео, форматы которых варьирует довольно изобретательно: в прошлый раз это был шестисерийный сериал «Ouverture Of Something That Never Ended», снятый вместе с Гасом Ван Сентом, в этот раз — клип Gucci Aria, который Микеле снял вместе со своей подругой, режиссером Флорией Сигизмонди. И эту Aria вполне можно рассматривать как выходную арию протагониста, то есть самого Алессандро Микеле.
Ария эта имеет вполне традиционную форму апологетической юбилейной ретроспекции. Открывается дефиле красным бархатным смокингом — прямой цитатой знаменитого том-фордовского костюма из осенней коллекции 1996 года, Микеле только немного меняет линию плеч, делает их чуть резче и немного вздернутыми, и чуть больше подчеркивает клеш брюк. Том Форд вообще главный герой наследия Gucci для Микеле, именно образы его Gucci — расшитые шелковые бомберы, разноцветные бархатные пиджаки, прозрачные платья — стали одним из важнейших источников микелевских стилизаций, а коллекции Форда он стал показывать во флорентийском музее Gucci, переделывая его в Gucci Garden. Вся эта фордовская соблазнительность тут же, конечно, лишилась у Микеле всякой сексуальности и напора и стала формой чистой красоты.
Дальше на подиуме появляются жокейские шлемы с надписью «Savoy Club» в память о том месте, где начинал Гуччио Гуччи, перед тем как основать свое производство кожевенного люкса. Потом мелькают эти самые люксовые товары: сапоги для верховой езды, конская упряжь — сбруя, перетягивающая грудь моделей, как уже бывало в коллекциях Микеле, хлысты в их руках имеют отчетливый БДСМ-оттенок и при этом опять же, как всегда у него, совершенно целомудренны. Затем появляются большие дорожные сумки в логотипах из переплетенных GG, которыми Gucci успешно торговал в 70-е, серия брючных костюмов, еще одного их хита, начиная примерно с того же времени. И вдруг среди этого парада славы возникают луки Balenciaga Демны Гвасалии — и это сразу перебивает юбилейную благостность.
Фото: Courtesy of Gucci
Фото: Courtesy of Gucci
Фото: Courtesy of Gucci
Фото: Courtesy of Gucci
Фото: Courtesy of Gucci
Фото: Courtesy of Gucci
Фото: Courtesy of Gucci
Фото: Courtesy of Gucci
Фото: Courtesy of Gucci
Фото: Courtesy of Gucci
Фото: Courtesy of Gucci
Фото: Courtesy of Gucci
Фото: Courtesy of Gucci
Фото: Courtesy of Gucci
Фото: Courtesy of Gucci
Фото: Courtesy of Gucci
Фото: Courtesy of Gucci
Фото: Courtesy of Gucci
Фото: Courtesy of Gucci
Блузы с басками и пряжкой на талии с легинсами-сапогами, пиджаки со вздутыми боками, жесткие прямоугольные пальто с широкими плечами, парки с характерной горловиной, открывающей шею, свободные платья с отрезной талией и юбкой с хвостами. Все эти такие узнаваемые с первых гвасалиевских коллекций луки, исполненные практически без вариаций силуэта и пропорций, прошли компактной группой где-то примерно в середине дефиле. И даже покрывающие их на манер баленсиаговских логотипы оказались соединением Gucci и Balenciaga, плавно проходящими друг в друга своими шрифтами. Сделано это как бы с легкой неточностью по отношению к силуэтам Гвасалии и в гуччиевской обработке — с люрексом, блеском, искрами и огоньком.
Микеле называет это работой своей «хакерской лаборатории», и, помимо этакого аттракциона маркетинговой команды Kering, тут есть еще один очевидный смысл. Микеле не просто оправдывает копирование, он буквально превращает свою коллекцию в манифест копирования, копируя своего соседа по Kering, постоянно обвиняемого в копировании Мартина Марджелы.
Но Гвасалия, узнаваемый всеми и сразу, тут только самая верхушка, и даже Том Форд времен Gucci тоже вполне на поверхности. Вообще вся эта юбилейная коллекция состоит из цитат самых разных дизайнеров и домов — от ныне действующих до уже исторических. И это требует объяснений.
С одной стороны, Микеле манифестирует свой творческий метод и говорит примерно следующее: если у вас есть свое видение, а тем паче если вы сумели создать свой мир, свое поп-культурное пространство — а именно на это указывает саундтрек с рефреном «Gucci Gang»,— то любая вещь, попадающаяся в него, становится вашей собственной, приобретает ваш собственный неотчуждаемый образ. Будь то смокинг Тома Форда, или сапоги-легинсы Гвасалии, или даже конская сбруя, да вообще любой готовый образ, любой предмет одежды, взятый в виде реди-мейда: в мире Gucci, созданном Алессандро Микеле, все становится Gucci.
Но с другой стороны, мир этот в новой коллекции почти неразличим — уровень микелевской эксцентричности сильно понижен, нет действительно странных пропорций, нет той подчеркнутой гендерной прозрачности, которая стала знаком Gucci с его приходом. Брючные костюмы выглядят почти обычными свободными современными костюмами, баланс между объемом, шириной плеч, длиной брюк и рукавов стал почти совсем конвенциальным. Никаких драконов, отрезанных голов или смирительных рубашек: самая экстравагантная вещь коллекции — это минодьеры в виде усыпанного блестками сердца анатомической формы. Вообще, нет того специфического карнавала, в котором всегда жили микелевские персонажи, его место заняла обыденность. Волшебный мир Алессандро Микеле, кажется, почти растаял: будто бы он специально нарядил своих персонажей на этот юбилейный праздник, как обычных людей,— в вещи своих коллег, своих предшественников и своих фэшн-героев.
Ролик Gucci Aria начинается с того, что некий герой идет по лужам ночного города, подходит к некой двери, за которой — вспышки камер, модели в перьях марабу и проч., а по окончании дефиле все его участники выходят в райский сад, наполненный белыми павлинами, белыми лошадьми и белыми же какаду. Там все нежно обнимают и целуют друг друга, а потом буквально воспаряют, и в последнем кадре минодьеры-сердца парят в воздухе. Это движение от темноты к свету, эта левитация и парящие сияющие сердца заставляют вспомнить про ад-чистилище-рай.
И вновь — как всегда у Алессандро Микеле — форма очищена и от всякого драматического содержания, и от всякого религиозного экстаза. Микеле говорит, что это постпандемический мир, похожий на игровую площадку, на которой мы легко поместимся все. Судя по тому, что на сайте Balenciaga под заголовком «Winter 21. Collection» висел двухминутный ролик с набором дефолтных образов счастья — набегающей на песок волны, объятия, клубящиеся облака, взлетающие светящиеся бумажные фонарики и проч.— и надписью «All will be well» в финале, это принятый и утвержденный образ ближайшего будущего в отдельно взятом люксовом конгломерате. Но интерпретировать его каждый входящий туда бренд будет с присущей ему сентиментальностью, фантазией и иронией.