Вчера президент России Владимир Путин на космодроме Плесецк наблюдал за удачным пуском ракеты-носителя "Молния-М". За неудачным пуском ракеты в Баренцевом море (см. стр. 4) не наблюдал ни он, ни специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
Владимир Путин приехал в край клюквенно-брусничных болот за полчаса до старта "Молнии-М". Три просеки сходились здесь в одну многозначительную точку. Но по злой иронии судьбы ничего не было в этой точке. Пустота. Лишь в пятистах метрах от этого места заинтересованный наблюдатель заметил бы ракету "Молния-М". Она стояла, готовая к первому и последнему полету в ее жизни. Ее и рассмотрел в первую очередь президент страны. Накануне, вернувшись из похода в Баренцево море, он вышел из самолета в Мирном на тридцатиградусный мороз без шапки. Встречать президента в аэропорту — одно из самых неблагодарных занятий журналиста "президентского пула". Как правило, президент в аэропорту молча, с рассеянной улыбкой жмет руки всем, кого он видит, и уезжает. Для уважающего себя человека никакого практического смысла нет быть свидетелем этого зрелища. И в тот вечер я, к примеру, не собирался ехать в аэропорт. Но потом в течение всего дня что-то странное происходило, как известно, с пуском баллистической ракеты с подводной лодки (как сообщал вчера Ъ, ракета РСМ-54 не смогла стартовать с борта подлодки "Новомосковск"). Возникли вопросы. Хотелось или задать их, или, по крайней мере, заглянуть в глаза президенту страны, чтобы попытаться понять: было? не было? а что было-то?
Впрочем, мне не удалось заглянуть в глаза президенту. Собственно говоря, и никому это не удалось: он быстро спустился с трапа и молча поздоровался с встречавшими его генералами. Некоторые из них прилетели вместе с ним и, чтобы пожать ему руку, поскорее сбежали по хвостовому трапу, чтобы успеть к тому, с которого спустился президент.
Через минуту Владимир Путин уехал. Было ясно, что он не хочет или не готов комментировать утренний инцидент. Или вообще выбрана другая тактика: никакого инцидента не было вовсе. На совещании с военными в Мирном стало ясно, что верно именно последнее предположение. Президент много улыбался и высоко оценил результаты минувшего дня. А позже нам было объявлено, что пуск баллистической ракеты с борта подводной лодки с самого начала должен был стать условным.
Вчерашнее утро началось с пуска ракеты-носителя "Молния-М". Стартовая площадка находится в часе езды от Мирного. Журналистов отвезли на нее на трех комфортабельных автобусах, которые космические войска получили специально к этой дате. Пуска мы ждали в этих автобусах. Снаружи было минус тридцать. Внутри немного теплее. Правда, в одном из автобусов, который с ветерком вез журналистов на космодром для участия в пресс-конференции, все полтора часа, что он ехал, не работала печка.
Шокирующее впечатление от этого эпизода усугублялось тем, что мне рассказывала о нем беззащитная девушка южных кровей, корреспондент "Вестей" Маргарита Симаньян, ехавшая в этом автобусе. О том, что отопление в автобусе не работает, было известно два дня назад, и водитель потом рассказывал, с какой болью сотрудники пресс-службы космических войск думали о том, как же журналисты перенесут это путешествие. Хотя, конечно, лучше бы они подумали о том, чтобы починить печку.
За несколько минут до пуска Владимир Путин со всех сторон осмотрел заправленную и парящую ракету-носитель и остался очень доволен. Наконец-то он был в шапке, да еще и с козырьком. Начала пуска он ждал на специально оборудованном для этого наблюдательном, а главное, отапливаемом пункте, а за минуту до пуска вышел подышать свежим воздухом.
Пуск ракеты вызывает уважение. Земля дрожит под ногами. Пять, десять секунд... Ракета ложится на заданный курс и пролетает прямо над нами. В этот момент дежурный сообщает, что произошло отделение боковых двигателей. Остается стоять и ждать, что эти двигатели, значит, упадут тебе на голову. Ничего с этим поделать нельзя. Какой бесславный конец!
Но снова мимо! Жизнь продолжается. Президент едет смотреть по телевизору пуск другой ракеты, РС-18, с Байконура. Некоторое время спустя — пуск межконтинентального "Тополя". Ракеты залетали вокруг нас, как осы.
Во второй половине дня в монтажно-испытательном пункте космодрома началась пресс-конференция президента. Несколько мест в зале было отведено для членов делегации. Рядом с нами сел активно улыбающийся министр обороны Сергей Иванов.
— Видимо, хорошее у вас настроение, Сергей Борисович?
— Настроение прекрасное, и вы сейчас узнаете почему! — снова старательно улыбнувшись, ответил министр.
— А вчерашняя история с ракетами вас не расстроила?
— Нет, не расстроила.
— Почему?
— А потому что не было никакой истории! — еще шире улыбнулся Сергей Иванов.
— А пуск с подводной лодки был?
— И пуска не было! Мы с "Петра" ракеты запустили и все. Удачно, кстати! Но не с подлодки. И только потом, когда на берег сошли...
Министр хотел закончить, видимо, в том смысле, что только тогда и узнали обо всех этих слухах. Но в эту секунду подбежал полковник и жестами отчаянно стал звать министра. Он вышел. Его не было минут двадцать. Президента тоже. Начало пресс-конференции откладывалось. Не оттого ли, что, как выяснилось после пресс-конференции, в Баренцевом море случилось еще одно ЧП, с такой же межконтинентальной ракетой, пущенной с другой подлодки, правда, той же самой дивизии?
Но на пресс-конференции мы ни о чем таком даже не подозревали. Президент демонстрировал удовлетворение итогами учения. Он сказал, что у России нет ни имперских амбиций, ни гегемонистских устремлений. Владимир Путин сообщил, как только что, именно в это день, практически на наших глазах прошел и положительно завершился эксперимент. И теперь в недалеком будущем на вооружении ракетных войск стратегического назначения появятся "новейшие технологические комплексы, которые в состоянии поражать цели на межконтинентальной глубине, с гиперзвуковой скоростью и высокой точностью, с возможностью глубокого маневра как по высоте, так и по курсу".
— Таких систем нет ни в одной стране мира! — закончил он.— Россия на длительную историческую перспективу надежно обеспечит свою безопасность... Россия была и останется одной из крупнейших ядерных держав мира. Это может нравиться, может не нравиться. Но с этим придется считаться.
Тут же последовал вопрос о реакции США на создание нового оружия. Президент напомнил, что Соединенные Штаты сами вышли из договора по ПРО 1972 года, заявив, что это никак не направлено против интересов России.
— Совершенствование наших видов вооружения также не направлено против США,— добавил президент.
Логичным в этой ситуации был бы вопрос, а не простираются ли, если все так уж хорошо, наши амбиции до того, чтобы самим создать национальную систему ПРО. Этот вопрос я и задал.
Президент ответил, что принимать решения практического характера пока преждевременно.
— У нас и денег лишних нет,— добавил он.
Президент рассказал, что он проинформировал своего коллегу, президента США Джорджа Буша о нашей нечаянной радости, удавшемся эксперименте — "в тех рамках, которые... не выходят за рамки возможного",— поколебавшись добавил он.
Оставалось выяснить, что же это за эксперимент. Офицеры космических войск категорически отказывались отвечать на этот провокационный вопрос. Между собой они уже с наслаждением обсуждали, где будут праздновать свою великую победу — в том числе и над моряками-подводниками.
— А вам завтра генерал Балуевский (первый замначальника Генштаба Юрий Балуевский.— Ъ), может быть, что-нибудь расскажет,— снисходительно утешили они. Но вряд ли.
Мне все-таки удалось узнать, что в заявлении президента речь шла об успешных испытаниях разделяющихся боеголовок, способных лететь на предельно малой высоте. С существованием такого оружия нападения становится бессмысленной любая система ПРО. Так что вся проблема будет, как обычно, в наших моряках-подводниках. Придется все-таки ее когда-нибудь начинать решать, никуда не денешься.