"Сегодня альтернативы Ельцину нет. Завтра будет, а сейчас нет", — заявил в Ванкувере президент, лишенный альтернативы. Президент, альтернативы вроде бы не лишенный, т. е. Билл Клинтон, Ельцина поддержал.
Президент президенту поневоле брат, а логика предвыборной агитации у всех у них одна. Но и с непрезидентской точки зрения самолюбивый Борис Николаевич не так далек от истины. Для политологов слово "альтернатива" обозначает выбор в рамках данной политической системы, и потому варианты, предполагающие приход к власти антисистемных политических сил (в нашем случае — коммунистов и национал-социалистов), вообще не рассматриваются в качестве таковой. Реально в качестве альтернативы ельцинскому блоку видели только центристский блок, но сейчас он, похоже, ни в качестве альтернативы, ни даже в качестве просто блока не рассматривается. Член Президентского совета Андраник Мигранян считает: "Центр, центристский блок провалился. И все попытки его структурирования оказались, по-моему, безуспешными... Мы получили резкую поляризацию политических сил, и просто несерьезно говорить о возможностях коалиции".
О таковых возможностях по-прежнему серьезно говорит идеолог ГС Евгений Сабуров, но вождь ГС Аркадий Вольский считает эту идею "абсолютно бредовой". Председатель исполкома ГС Василий Липицкий "из этических соображений" отказался комментировать позицию Аркадия Ивановича; он заявил, что идея коалиционного правительства — "одна из наиболее важных", но признал, что внутри блока наличествуют "существенные разногласия". По словам Липицкого, многие члены исполкома полагают, что "действия фракции 'Смена' выходят за рамки пространства согласия и вообще центристкой политики" и в ближайшее время "сменщикам", возможно, укажут на дверь.
Нарисованный Липицким плюрализм мысли и действия внутри ГС как бы сам по себе является достаточной иллюстрацией к рассуждениям Миграняна о провале центра, причем такой ход событий, похоже, был предопределен: наиболее чуткие вожди ГС сильно забеспокоились еще с того момента, когда Геннадий Зюганов взял курс на форсированное восстановление компартии. Вероятно, они вспомнили рассказы из популярных книжек по астрономии: малую планету, оказавшуюся между двумя большими, разнонаправленные гравитационные поля разрывают на кучу мелких астероидов. Что, собственно, и получилось. Умеренные типа Аркадия Вольского реалистически сообразили, что более умеренной политики, чем та, которую сегодня проводит премьер Черномырдин, изобрести вообще невозможно, и потому согласились с черномырдинской концепцией "правительства профессионалов". Ретивые типа "фашиствующей группы 'Смена'", как их называет соратник по монолитному ГС Олег Румянцев, фактически сблокировались с непримиримой оппозицией. Можно сказать, что солидаризовался с ней и вице-президент Александр Руцкой, призвавший вернуться к принудительно направляемому хозяйству — к тому же самому уже год с лишним неустанно призывает лидер ФНС Илья Константинов. В результате сабуровский призыв составить коалицию с летящими в разные стороны ошметками звучит довольно странно.
Расколы — вещь заразительная, и трещины пошли не только по ГС, но и по коммунистическо-патриотическому блоку. Предметом раздора сделался четвертый вопрос предстоящего референдума — о досрочных перевыборах депутатов. Лидер коммунистов Геннадий Зюганов полагает, что в том нет никакой надобности: "Стоит ли сменять законодательную власть, когда она только-только начинает приобретать профессионализм, проникаться ответственностью за судьбу страны и государства?". А лидер кадетов и товарищ Зюганова по руководству ФНС Михаил Астафьев, напротив, настаивает на перевыборах депутатского корпуса.
Причин разногласия несколько. Астафьев, например, "абсолютно убежден: население проголосует за перевыборы депутатов" и, вероятно, считает политически ошибочным плевать против ветра. Астафьев также полагает, что возглавляемых Зюгановым "красных" пока что вполне устраивает дрессированный Хасбулатов, тогда как "белых" — никоим образом. Наконец, зюгановское желание "сохранить депутатский корпус" Астафьев связывает с тем, что "на выборах 1990 г. в Советы всех уровней вошло много представителей КПСС". К этим справедливым суждениям можно добавить еще одно. Коммунисты, похоже, склонны строить отношения с патриотами по модели "народных фронтов" в сталинской Восточной Европе: карманным некоммунистическим партиям отводится чисто декоративная роль. Патриоты, напротив, хотели бы отвести коммунистам роль тарана, сокрушающего послеавгустовский режим для того лишь, чтобы плодами крушения воспользовались "белые" (по другой терминологии, "коричневые").
Для полной симметрии препирательства идут и в антисоветском блоке. Бывший советник президента Галина Старовойтова вообще не разделяет оптимизма демократов: она считает проигрыш референдума делом предрешенным и рассуждает о пользе бойкота. Но и демократы-оптимисты расходятся во мнениях. Большая часть антисоветчиков считает, что нужно голосовать за доверие президенту (вопрос #1), за доверие его политике (вопрос #2), но против досрочных выборов (вопрос #3). В то же время сам Ельцин мыслит иначе: "Я предлагаю простую формулу голосования: на все четыре вопроса ответить 'да'. Не бойтесь сказать 'да' и на вопрос относительно перевыборов президента". Гавриил Попов считает, что избирателю следует сделаться "мистером Да" в связи с проблемой Руцкого: "Вице-президент открыто выступил против президента. Нынешняя конституция не предусматривает такой ситуации, противостояние может продолжаться вплоть до перевыборов. Тем самым для национал-коммунистов при этом вице-президенте всегда будет соблазн на каждом очередном съезде пытаться одобрить импичмент президента... Только досрочные перевыборы и изменения в тексте конституции снимут проблему вице-президента и импичмента в целях захвата власти".
Проблема вице-президента в самом деле не из простых, поскольку мировой конституционный опыт вообще не предусматривает поведения в стиле Руцкого, и нынешний вице — первый не только в российской, но и во всемирной истории. Но вряд ли предлагаемое четверное "да" объясняется исключительно желанием избавиться от самобытного вице-президента. Съезд отказал Ельцину в праве вынести на референдум вопросы конституционной реформы, президентская команда, кажется отказалась от идеи параллельного опроса, и тогда возникает необходимость не мытьем, так катаньем получить вотум или quasi-вотум на проведение реформы. Досрочные президентские выборы предполагают изложение кандидатом своей программы, куда, очевидно, в качестве существеннейшей ее части будет включена как раз конституционная реформа, и в случае победы Ельцин будет как бы даже и обязан вводить новую конституцию, ссылаясь на святость предвыборных обещаний.
Вероятно, осознавая, что к тому все и идет, и что дни Руцкого в качестве вице-президента, похоже, сочтены, советник Руцкого Андрей Федоров призывает к тому, чтобы "задействованные в конфликте стороны уже заранее достигли бы договоренности о том, что будут исключены параллельные интерпретации итогов референдума".
Предложение Федорова заключить "своего рода 'соглашение о неинтерпретации' итогов референдума в политических целях" по степени удобоисполнимости напоминает идею его патрона укрепить рубль посредством усиления социальной защиты и вызывает законное любопытство: а в каких еще целях, если не в политических, можно интерпретировать ответ на вопрос политического содержания? Можно, конечно, вообще никак не интерпретировать итоги референдума, но тогда, во-первых, надо закрыть газеты, телевидение и радио, а, во-вторых, неясно зачем в таком случае его вообще проводить. Данное соображение, относящееся к референдуму как таковому, дополняется спецификой данного конкретного плебисцита. Социологически неграмотный и к тому же прямо запрещенный законом второй вопрос (о социально-экономической политике президента) и туманный четвертый о досрочных перевыборах депутатов (когда досрочных? на съезд или в парламент?), равно как и специально завышенный кворум опроса, делая итоги принципиально неясными, является прямым приглашением к интерпретации. Поэтому призыв Федорова интересен в основном как показатель интеллектуального уровня вице-президентских экспертов и степени растерянности, царящей в этой команде.
МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ