Московская биржа отменила торги майскими фьючерсами нефти WTI из-за обвала в Нью-Йорке. В понедельник цена на американскую нефть с доставкой в мае впервые в истории упала ниже нуля. Во вторник цены немного поднялись. О том, что происходит на биржах и что будет с рублем и долларом, в прямом эфире рассказал экономический обозреватель “Ъ FM” Константин Максимов.
Фото: Евгений Павленко, Коммерсантъ
Фото: Евгений Павленко, Коммерсантъ
— Заявление Московской биржи о том, что сегодня не будут проводиться сделки по WTI, я думаю, что это просто такой жест, чтобы не пугать дальше публику, потому что, когда вы видите минус 40 по фьючерсу на западно-техасскую нефть, самая первая реакция, которую я вчера видел в многочисленных чатах, то вот как: «Чего-о-о-о-о?» с такими вот круглыми глазами, такого быть не может. Мне вообще непонятно, почему маркетмейкеры, почему биржа допустила подобное развитие событий. Собственно говоря, мы тут можем сейчас, конечно, пускаться в микроэкономические обоснования, говорить об неэластичном спросе, но у нас нет с тобой на это времени. Но, господа хорошие, вы хотели что миру показать? Что вот такая у вас реалия? Ну, показали. Теперь сами пытаетесь это все расхлебывать, и волатильность под 400% теперь на исторических скрижалях записана.
Ну, получили вы нефть в отрицательной территории. Теперь на перебой спорите о том, что июньские фьючерсы на положительной территории, июльские вообще там $27 стоят, а августовские $30. Проблема-то не ушла, и вот ровно то, что запасы просто-напросто нерезиновые, и наливать эту самую нефть некуда… Хотя я все-таки позволю себе сделать реплику про неэластичность спроса, самый понятный с этой точки зрения товар — это электроэнергия. Да, электроэнергия — самый явный пример, потому что, она как только произведена, она тут же потребляется, мы не можем копить ток. Соответственно, нефть этому не отвечает, и поэтому те хранилища, которые были, они и были неким, буфером между диссонансом предложений и спроса. Теперь эти буферы ушли, они наполнены. Соответственно, все, что будет исполняться, те владельцы контрактов, которые все же остались даже после вчерашнего дня с ними на руках, вынуждены будут платить за то, что они с ними остались. Вот все рыночные реалии одним словом.
Рубль на открытии сегодняшней сессии достиг отметки 76, то есть мы видим потери где-то чуть больше 1,5%. Фондовый рынок потерял скромно. Значит, фондовый рынок 4% снижения по индексу РТС и где-то 2% с небольшим потери по индексу Московской биржи. Казалось бы, уж если вы хотите прямо вот «ужас-ужас» нагнать с негативными значениями нефти, если мы сейчас говорим о чем, вы в моменте видели нефть там отрицательную, значит, что? Значит, рубль не 100, а 200, правильно? Ну, если уж совсем прямо паническую реакцию делать. Но этого нет? Нет. Наши шаги, которые озвучивают, они логичные в этом плане для того, чтобы сбить эту волну потенциального панического действа.
Соответственно, мы, к сожалению, некоторые заложники пересчитываемых цен, потому что Urals наш — это некая производная цена, ведь контракт как таковой, он не Brent и не WTI, к сожалению, для нас, а, может быть, в этой ситуации к счастью, потому что некими искусственными шагами и ограничениями мы можем сбивать попытки дальнейшего давления на наш отечественный рынок, который, в общем-то, и не сильный, как мы с вами видим.
Конспирология здесь, наверное, некоторые основания для себя имеет, потому что мы же с вами не знаем, какие действия кто принимает, но опять же скажу, что тот же Трамп теперь рассматривает предложение одного из сенаторов блокировать — не приостановить, а блокировать — импорт нефти из Саудовской Аравии. Я еще добавлю, что такой своеобразный регулятор Техаса будет рассматривать сегодня вопрос о том, чтобы сокращать поставки. Это вообще никогда такого не было в их истории, добыча не сокращалась, но они там говорят, что если мы, и Саудовская Аравия, и Россия тоже примкнем, то очень может быть, что как раз вот этого желаемого сокращения поставок нефти на рынок и сокращения добычи мы таким шагом добьемся. Поэтому очень можем быть, что мы сегодня с вами увидим некие действия и некую согласованную позицию, которая позволит исправить вот эту печальную для многих ситуацию.
Та ситуация, которую мы наблюдали с западно-техасской нефтью, мы наблюдали именно из-за подходов срока экспирации контрактов. Для Brent это немножко иной временной отрезок, собственно говоря, мы уже с вами речь-то ведем об июньских фьючерсах, так, если немножко списать все со счетов, вот июньский Brent, $24,08, то потери есть. Все понятно, там 7% снижение, тем не менее опять же нет такого, что вслед за WTI Brent рухнул, не знаю, до $2, или там до $10. Поэтому сторонники того, что не надо уж прямо сильно-сильно драматизировать ситуацию, конечно, на это обращают внимание.
В качестве дополнительной поддержки и спекулятивного спроса, могу сказать, что биржевой фонд, который ведет в Америке торговлю нефтью, увидел рекордный приток денег, только за пятницу больше $500 млн, а за шесть дней — $2,17 млрд пришло в этот фонд, который, как мы с вами понимаем, инвестирует в нефть и в ее падение. Соответственно, все эти деньги должны найти некое отражение. С другой стороны, опять же возвращаясь к состоянию уровня запасов и того уровня спроса и предложения при ценовой войне, при эпидемии, пандемии коронавируса, то есть эти все аспекты никто с рынка не убрал, поэтому изменения, конечно, мы можем увидеть, можем увидеть очень серьезное падение. И от этого сейчас, к сожалению, никто не застрахован, потому что нагнать паники, как мы с вами видим, можно в течение нескольких часов, ведь вчера в районе 7 вечера нефть западно-техасская стоила $10, а потом буквально за каких-то 40 минут мы получили минус 40.