Ответственность беру на себя

Маша Трауб

Перед окончанием учебного года родители бывают завалены бумажной работой. Чтобы выпускник, не важно, что ему уже семнадцать или все восемнадцать, мог самостоятельно добраться до дома из школы после ЕГЭ, нужно написать заявление. На каждый экзамен отдельное. Обязательная формулировка: «Ответственность за жизнь и здоровье ребенка беру на себя». В младшей школе родители заполняют бланки, с кем и где ребенок проведет лето. На каждый месяц. Недостаточно указать — «на даче». Требуется уточнение, с кем именно из родственников. С детьми еще раз провели беседы о правилах поведения на улице и безопасности «в связи с потеплением и учащающимися случаями бесконтрольного выхода из школы».

Я бы и не узнала о случаях и беседах, если бы не случайность. Мы шли с дочкой Симой вдоль домов нашего микрорайона. Вдруг она увидела, что один из подъездов украшен воздушными шариками. До подъезда было метров триста. Я разрешила подойти и посмотреть, в связи с каким событием появились шарики. Отвлеклась на телефонный звонок. Когда я услышала крик дочери «Помогите!», у меня чуть сердце не остановилось. Сима бежала со всех ног и орала как ненормальная. Прохожие, естественно, остановились. Собаки дружно залаяли. Начала собираться толпа. За Симой гналась женщина, но силы были неравны — та была на каблуках, а дочь — в кроссовках, да еще и спортсменка.

— Господи, да что же это такое! — женщина чуть не плакала.— Второй день уже! Все с ума посходили!

Выяснилось, что в соседнем доме открылась новая студия для детей — ментальная математика, скорочтение, быстрый счет в уме. Будут работать все лето, чтобы детям, остающимся в городе, было чем заняться.

Женщина, директор новой студии, увидела, что к двери подошла девочка, и решила выйти навстречу. Пригласить, все показать, рассказать.

Но моя Сима, предупрежденная, что нельзя верить ни женщинам, ни бабушкам, пусть даже те предлагают погладить котенка или собачку, съесть пирожок или конфету, сделала так, как ее учили: убежала с громким криком о помощи.

Так реагировала не только моя дочь, но и все дети, к которым со всей душой выбегала директор студии. Она предлагала войти и взять проспект, чтобы передать родителям, а дети тут же начинали звать на помощь.

— Вчера милицию вызвали,— рассказывала несчастная женщина,— мальчик пришел, а потом сказал бабушке, что я ему чай с конфетами предлагала. А я действительно предлагала! Бабушка милицию и вызвала.

— А, так это ваш муж у школы стоял вчера? — спросил кто-то из толпы.

— Мой. Я его отправила раздать проспекты,— подтвердила директор студии.

— Так вы бы сказали, что это ваш муж! И что он из студии! А мы думали: педофил! — сказала еще одна бабуля.

— Сами вы… Дети уже никому не доверяют. Они не верят, что бывают и хорошие, добрые люди. Разве этому не надо их учить? Почему сразу думать плохое о человеке? Мы сами себя в кружки записывали и ходили. Меня мама отправляла на поезде к бабушке под приглядом проводницы. И никто никакого разрешения на вывоз не требовал. Да я до сих пор вспоминаю эти поездки на поезде как самое лучшее, что было в детстве!

— А мой сын вчера сбежал с уроков,— сказала мама из толпы,— теперь к завучу вызывают. Я тоже с уроков сбегала. В кино или в кафе. Или вот по этому парку погулять.

Маша Трауб о том, что делать родителям детей с синими волосами

Разговор перешел на школьные проблемы. Почти все дети сейчас похожи на грустных панд. Четвероклашки только и видят, что тесты для подготовки к вэпээрам — всероссийским проверочным работам, которые считаются переводными экзаменами в старшую школу. И при первой возможности и теплых лучах солнца норовят сбежать из школы погулять. Но гулять могут только те дети, родители которых написали специальные заявления, мол «разрешаю выходить без сопровождения, ответственность беру…» В нашем классе только два мальчика могут ходить сами по себе, поскольку за них уже взяли ответственность родители. Остальные школьники им, конечно, завидуют. И произошло то, что должно было произойти: мальчишки сбежали.

Да еще и, как назло, охранник был новый, а не наш дядя Андрей, который знает, кто в какую сторону сбегает. Вышел молодой сменщик, для которого все дети на одно лицо. Этот новый охранник, если и хотел иметь детей, то быстро расстался с этим желанием за три дня работы в школе. Пока учительница бегала по зданию в поисках четверых самовольно сбежавших и двоих с разрешением мальчишек, а физрук прочесывал детскую площадку, футбольное поле, еще одну площадку, куда ребята сбегали поиграть в футбол, громкими криками обещая поймать и оторвать все что можно, завуч позвонила дяде Андрею.

Опытный охранник с жутким кашлем и с соплями притащился в школу, узнал, кто сбежал, и, взяв в помощь молодого преподавателя информатики, дошел до заброшенного здания в парке, которое считалось приютом наркоманов, бомжей, а также туалетом, по поводу которого жильцы писали петиции, выступая за снос этого бельма на глазу приличного района. В последние пару лет здание облюбовали любители граффити. Мальчишки стояли и смотрели, как на стенах появляются рисунки. У двоих в руках были баллончики с краской и выделенный кусок стены для самовыражения. Молодой информатик отобрал у одного баллончик и начал пшыкать на стену со знанием дела. Ребята раскрыли рты от удивления.

— Я скажу, что вы кормили уток на набережной. Если получите пятерки за оставшиеся экзамены, буду сам вас сюда водить и учить. И каждому по баллончику подарю. Дядя Андрей, я дал слово, вы выступите гарантом.

Охранник кашлянул со значением.

— Никто не разрешит. Ни нам, ни вам,— сказал один из мальчиков и оказался прав. Родителей беглецов вызвали в школу. Мальчишки были приговорены к обязательному приводу в школу и отводу оттуда взрослыми. Информатику напомнили древнее правило, что инициатива наказуема. А женщина из открывшегося клуба ментальной математики и скорочтения сняла шарики с подъезда.