Событие недели — "Леди и герцог" (L`Anglaise et le duc, 2001), фильм живого классика французского кино, одного из основоположников и, как принято считать, оккультного гения "новой волны" 80-летнего Эрика Ромера (12 июля, "Культура", 22.50 *****). Поразительно, что работе столь безусловного мастера было два года назад отказано в праве участвовать в Каннском фестивале: это при том, что Франция старается, как правило безуспешно, как можно выигрышнее выступать именно в Канне. Понятно, что отказ был вызван не эстетическими причинами: Ромер безупречен. Поговаривали, что причины — чисто политического свойства. Кинофестивали управляются людьми левых взглядов, а "Леди и герцог" — произведение "контрреволюционное". Так, да не совсем так. Беда в том, что Эрик Ромер замахнулся в своем фильме на святая святых французской политической мифологии, на событие, лежащее в основе самой концепции Французской Республики,— на Великую французскую революцию, а верность ей — обязательное кредо всех политиков, и правых, и левых. Леди — это шотландская аристократка Грейс Эллиот, жившая в Париже в годы революции и чудом избежавшая гильотины в дни якобинского террора. Герцог — Филипп Орлеанский, умеренный революционер, любовник и друг Грейс, гильотины не избежавший. Фильм — экранизация мемуаров Грейс, естественно, увидевшей революционные события как необъяснимый бунт грязного и похотливого быдла, фанатиков с тонкими поджатыми губами, мясников с окровавленными ножами, уличного дна. Париж-1793 на экране напоминает Москву-1937: точно так же умеренные оттесняются от власти, предчувствуют свою гибель, но заговаривают свою совесть и свои страхи, покорно идут на бойню. Герцог порой — вылитый Бухарин. Но фильм Ромера — шедевр, естественно, не по идеологическим причинам. Хитрец, геометр, любитель либертинажа и дискуссий о предопределении, режиссер освоил в 80 лет новейшие технологии и при помощи компьютера создал восхитительную визуальную жемчужину. Он инкрустировал героев в гравюры конца XVIII века, и тот Париж, которого давным-давно нет, чудом ожил на экране. А его графичность, условность подчеркнули и изящество загубленного революцией галантного века, и хрупкость, игрушечность самих персонажей. Канал ТВЦ дает возможность пересмотреть шедевр еще одного титана, не утратившего своей гениальности в преклонном возрасте: "Скромное обаяние буржуазии" (Le Charme discret de la bourgeoisie, 1972) (11 июля, ТВЦ, 0.30 *****). Луис Бунюэль поставил его в возрасте 72 лет. Кадр с несколькими одетыми в вечернее платье дамами и господами, куда-то целеустремленно бредущими по пустынной проселочной дороге,— один из самых известных и самых смешных в истории кино. Бунюэль остался верен анархистским идеалам юности, сняв лучший антибуржуазный памфлет в мире. Что может быть для буржуа важнее, чем ужин? Вот и собрались респектабельные люди во главе с латиноамериканским послом и наркобароном поужинать. Но, как и должно быть в сюрреалистическом сне, не заладилось. Хозяева, пригласившие их на ужин, забыли о своем приглашении, поскольку им срочно потребовалось совокупиться. В ресторане умер хозяин, и есть рядом с гробом как-то не комильфо. В другой ресторан ворвались террористы, и соусы смешались с кровью. И так далее. "В случае убийства набирайте М" (Dial M for Murder, 1954), возможно, не лучший фильм Альфреда Хичкока, но, как всегда, виртуозный и, как всегда у католика Хичкока, рассказывающий не столько о преступлении, сколько о судьбе и вине (16 июля, "Культура", 11.00 ****). К тому же в этом фильме главную роль сыграла восхитительная Грейс Келли, в которой Хичкок видел идеал женщины, холодной блондинки, "которая в жизни ведет себя, как светская дама, а в спальне — как шлюха". К сожалению, вскоре Грейс Келли покинет кинематограф и станет принцессой Монакской. В фильме ее богатая героиня становится жертвой дьявольской комбинации, задуманной ее мужем, разорившимся игроком в теннис. Обеспечив себе алиби, он нанимает некоего подонка, чтобы тот задушил ее. Женщине чудом удается спастись и убить киллера ножницами: это одно из самых знаменитых экранных убийств в истории. Но муж поворачивает все таким образом, что ее обвиняют в убийстве и приговаривают к смерти. Снятый за 36 дней фильм сам Хичкок не любил, однако эту заказную работу исполнил безупречно. Модная бродвейская пьеса, действие которой в основном происходит в замкнутом пространстве дома, даже одной комнаты, то есть вопиюще некинематографично, наполнилась трудно выносимым саспенсом. В отличие от других режиссеров, пытающихся придать театральным пьесам киногеничность, расширяя место действия, Хичкок пошел на риск и выиграл рискованное пари. После чего раздухарился и заявил, что мечтал бы снять фильм, действие которого замкнуто в телефонной будке. И ведь снял бы. Еще один осколок "золотого века" Голливуда — "Айвенго" (Ivanhoe, 1952), экранизация романа Вальтера Скотта аккуратным и умелым Ричардом Торпом (17 июля, "Культура", 11.00 ***). Помимо того что это эталонный образец рыцарского жанра, фильм привлекателен и ослепительной красотой совсем юной Элизабет Тейлор. "Милая Рита" (Lovely Rita, 2001) — образец современного австрийского кино, беспощадного к своей "латентно фашистской" родине, холодного, рационального и мизантропического (13 июля, "Культура", 23.30 ***). Рита — преждевременно созревшая школьница, буквально набрасывающаяся то на маленького мальчика, то на староватого мужлана, водителя школьного автобуса. Обилие проблем в ее жизни и абсолютное безразличие родителей — залог того, что дело кончится кровью. Но излишняя рациональность фильма заставляет предполагать такую развязку чуть ли не с первых кадров, что лишает ее доли неожиданности.
Телекино с 11 по 17 июля
Событие недели — "Леди и герцог" (L`Anglaise et le duc, 2001), фильм ж
Событие недели — "Леди и герцог" (L`Anglaise et le duc, 2001), фильм живого классика французского кино, одного из основоположников и, как принято считать, оккультного гения "новой волны" 80-летнего Эрика Ромера (12 июля, "Культура", 22.50 *****). Поразительно, что работе столь безусловного мастера было два года назад отказано в праве участвовать в Каннском фестивале: это при том, что Франция старается, как правило безуспешно, как можно выигрышнее выступать именно в Канне. Понятно, что отказ был вызван не эстетическими причинами: Ромер безупречен. Поговаривали, что причины — чисто политического свойства. Кинофестивали управляются людьми левых взглядов, а "Леди и герцог" — произведение "контрреволюционное". Так, да не совсем так. Беда в том, что Эрик Ромер замахнулся в своем фильме на святая святых французской политической мифологии, на событие, лежащее в основе самой концепции Французской Республики,— на Великую французскую революцию, а верность ей — обязательное кредо всех политиков, и правых, и левых. Леди — это шотландская аристократка Грейс Эллиот, жившая в Париже в годы революции и чудом избежавшая гильотины в дни якобинского террора. Герцог — Филипп Орлеанский, умеренный революционер, любовник и друг Грейс, гильотины не избежавший. Фильм — экранизация мемуаров Грейс, естественно, увидевшей революционные события как необъяснимый бунт грязного и похотливого быдла, фанатиков с тонкими поджатыми губами, мясников с окровавленными ножами, уличного дна. Париж-1793 на экране напоминает Москву-1937: точно так же умеренные оттесняются от власти, предчувствуют свою гибель, но заговаривают свою совесть и свои страхи, покорно идут на бойню. Герцог порой — вылитый Бухарин. Но фильм Ромера — шедевр, естественно, не по идеологическим причинам. Хитрец, геометр, любитель либертинажа и дискуссий о предопределении, режиссер освоил в 80 лет новейшие технологии и при помощи компьютера создал восхитительную визуальную жемчужину. Он инкрустировал героев в гравюры конца XVIII века, и тот Париж, которого давным-давно нет, чудом ожил на экране. А его графичность, условность подчеркнули и изящество загубленного революцией галантного века, и хрупкость, игрушечность самих персонажей. Канал ТВЦ дает возможность пересмотреть шедевр еще одного титана, не утратившего своей гениальности в преклонном возрасте: "Скромное обаяние буржуазии" (Le Charme discret de la bourgeoisie, 1972) (11 июля, ТВЦ, 0.30 *****). Луис Бунюэль поставил его в возрасте 72 лет. Кадр с несколькими одетыми в вечернее платье дамами и господами, куда-то целеустремленно бредущими по пустынной проселочной дороге,— один из самых известных и самых смешных в истории кино. Бунюэль остался верен анархистским идеалам юности, сняв лучший антибуржуазный памфлет в мире. Что может быть для буржуа важнее, чем ужин? Вот и собрались респектабельные люди во главе с латиноамериканским послом и наркобароном поужинать. Но, как и должно быть в сюрреалистическом сне, не заладилось. Хозяева, пригласившие их на ужин, забыли о своем приглашении, поскольку им срочно потребовалось совокупиться. В ресторане умер хозяин, и есть рядом с гробом как-то не комильфо. В другой ресторан ворвались террористы, и соусы смешались с кровью. И так далее. "В случае убийства набирайте М" (Dial M for Murder, 1954), возможно, не лучший фильм Альфреда Хичкока, но, как всегда, виртуозный и, как всегда у католика Хичкока, рассказывающий не столько о преступлении, сколько о судьбе и вине (16 июля, "Культура", 11.00 ****). К тому же в этом фильме главную роль сыграла восхитительная Грейс Келли, в которой Хичкок видел идеал женщины, холодной блондинки, "которая в жизни ведет себя, как светская дама, а в спальне — как шлюха". К сожалению, вскоре Грейс Келли покинет кинематограф и станет принцессой Монакской. В фильме ее богатая героиня становится жертвой дьявольской комбинации, задуманной ее мужем, разорившимся игроком в теннис. Обеспечив себе алиби, он нанимает некоего подонка, чтобы тот задушил ее. Женщине чудом удается спастись и убить киллера ножницами: это одно из самых знаменитых экранных убийств в истории. Но муж поворачивает все таким образом, что ее обвиняют в убийстве и приговаривают к смерти. Снятый за 36 дней фильм сам Хичкок не любил, однако эту заказную работу исполнил безупречно. Модная бродвейская пьеса, действие которой в основном происходит в замкнутом пространстве дома, даже одной комнаты, то есть вопиюще некинематографично, наполнилась трудно выносимым саспенсом. В отличие от других режиссеров, пытающихся придать театральным пьесам киногеничность, расширяя место действия, Хичкок пошел на риск и выиграл рискованное пари. После чего раздухарился и заявил, что мечтал бы снять фильм, действие которого замкнуто в телефонной будке. И ведь снял бы. Еще один осколок "золотого века" Голливуда — "Айвенго" (Ivanhoe, 1952), экранизация романа Вальтера Скотта аккуратным и умелым Ричардом Торпом (17 июля, "Культура", 11.00 ***). Помимо того что это эталонный образец рыцарского жанра, фильм привлекателен и ослепительной красотой совсем юной Элизабет Тейлор. "Милая Рита" (Lovely Rita, 2001) — образец современного австрийского кино, беспощадного к своей "латентно фашистской" родине, холодного, рационального и мизантропического (13 июля, "Культура", 23.30 ***). Рита — преждевременно созревшая школьница, буквально набрасывающаяся то на маленького мальчика, то на староватого мужлана, водителя школьного автобуса. Обилие проблем в ее жизни и абсолютное безразличие родителей — залог того, что дело кончится кровью. Но излишняя рациональность фильма заставляет предполагать такую развязку чуть ли не с первых кадров, что лишает ее доли неожиданности.