В Конгресс США внесли новый законопроект о санкциях за вмешательство России в выборы. Документ разработали демократ Крис Ван Холлен и республиканец Марко Рубио: они предлагают вводить санкции против российских компаний и высокопоставленных лиц. Это произойдет, если Национальная разведка США признает, что Россия вмешивалась в американские выборы. Ведущий «Коммерсантъ FM» Рамаз Чиаурели обсудил ситуацию с экономическим обозревателем Олегом Богдановым.
Фото: Alex Wroblewski, Reuters
— В январе прошлого года сенаторы уже вносили подобный законопроект, однако тогда он дошел только до банковского комитета США. Какова вероятность того, что сейчас этот документ может проследовать дальше, а не остановится на том же месте?
— Здесь юридические тонкости: тот документ был против России как страны-агрессора, насколько я понимаю, а сейчас речь идет о вмешательстве в выборы. То есть это разные документы, разные поводы, насколько я понимаю, и доказать вмешательство Российской Федерации в выборы, наверное, проще, чем, в общем-то, апеллировать к России как к стране-агрессору.
— Мне кажется, самим американцам сложно разобраться в тонкостях.
— Да, но главное — что они постоянно вбрасывают эту тему.
Вот этот раздел по отношению к российским банкам и госдолгу фактически кочует из одного документа в другой, по аналогии с иранским вариантом.
Но понятно одно — те меры, которые предлагаются в случае, так сказать, обнаружения вмешательства Российской Федерации в американские выборы любого уровня, касаются нескольких наших банков — Сбербанка, ВТБ, Газпромбанка, Внешэкономбанка и Россельхозбанка. То есть там полностью перекрывается кислород нашим финансовым учреждениям, и это очень серьезная вещь, потому что каждый раз, когда они предлагают этот законопроект, то он сопряжен с другими условиями. Вот сейчас вмешательство в выборы, и, наверное, это проще доказать.
— Ведь ровно те же самые санкции в Конгрессе предлагали за причастность к отравлению Скрипалей, об этом шла речь буквально перед Новым годом.
— Да, но там, видимо, сложнее доказать непосредственно государственное вмешательство Российской Федерации. А что касается вмешательства в выборы, то здесь поле деятельности шире. Я успел посмотреть этот документ, и там есть много различных пунктов, то есть вы можете осуществлять вмешательство и в интернете, и в соцсетях, и так далее, и тому подобное. То есть если это будет каким-то образом доказано, то сразу появляется карт-бланш у американской администрации, президента.
И этот закон, если он принимается, то сразу начинает работать, то есть они могут с любой даты ввести его в действие.
Может быть, как в иранском случае, сначала выберут три банка, потом семь, здесь варианты любые могут быть. Они, так сказать, держат наши организации на коротком поводке, мы постоянно находимся под этим давлением, инвесторы находятся под давлением. Собственно, мы сразу увидели реакцию на рынке: Сбербанк, который рос на 2,5% после продажи турецкого банка, сейчас уже на 0,5% всего лишь поднимается, и динамика явно ухудшается и в рубле. Инвесторы боятся, потому что это огромное количество неизвестных.
— Получается, что, с одной стороны, проще доказать вмешательство России в предвыборную кампанию США, но она прошла три года назад, и пока, в общем-то, так еще и не доказали ничего. Можно ли ожидать, что на смену этому грозному заявлению придут какие-то точечные, персональные санкции против физических лиц или отдельных бизнесменов, но систематического ограничения не будет?
— Может быть и так. Здесь трудно домысливать за американских сенаторов, что им в голову придет. Но четко прослеживается одно — этот финансовый блок кочует из одного законопроекта в другой законопроект. Следующий законопроект они могут сделать по поводу вмешательства в выборы в Венесуэле, а здесь уже доказать очень просто все, все доказательства на поверхности.
Пугает именно то, что финансовая часть этих инициатив, которые предлагают американцы, постоянна. Там постоянно фигурируют наши крупнейшие банки. Видимо, и чешется, и колется американцам заблокировать наши финансовые институты, то есть пойти по иранскому варианту и развивать эту всю санкционную тематику. Российское руководство и банков, и правительства должно понимать данную тенденцию и готовиться, чтобы введение новых ограничений не было сюрпризом, чтобы это не внезапно произошло, чтобы население не бегало и не металось потом из одного отделения в другое, когда перекроют кислород в долларах.
— Для того чтобы новый законопроект вступил в силу, он должен пройти процедуру подписания президента Соединенных Штатов. Дональд Трамп, вышедший из-под гнета и расправивший плечи после заявлений Роберта Мюллера о том, что никакого сговора у кандидата в президенты с российской стороной не было, как будет действовать?
— Дональд Трамп сейчас озабочен динамикой американского фондового рынка. Он засылает Ларри Кадлоу, который каждый раз говорит, что ФРС должна снизить ставки, что переговоры с Китаем идут хорошо, то есть рынок постоянно пытаются они поднять. Потому что Трамп связал свое политическое благополучие с динамикой фондового рынка. Такого, наверное, никогда не было в Соединенных Штатах, причем он придавил и американский Центробанк, чего точно никогда не было в истории Америки.
Это очень рискованная игра, это игра действительно биржевого спекулянта, а не политического деятеля.
Я не знаю, в его ли силах удержать всю эту громаду капитализации американского фондового рынка на фоне глобального экономического спада, который явно намечается. Да и в Соединенных Штатах не все благоприятно. Эта игра очень серьезная. И как он к нам будет в этом контексте относиться, неизвестно. Может быть, он будет, как в шахматной партии, жертвовать фигурами, в том числе и Россией.
— Предположим худшее, что этот законопроект все-таки утверждается, подписывается и вступает в силу. Что делать нашим государственным банкам? Есть ли у них какая-то лазейка для того, чтобы продолжить функционировать на международной арене в обход этих санкций?
— Свою национальную систему платежей мы разработали, с китайцами сейчас пытаемся коннектиться для того, чтобы платежи не останавливались. Есть очень серьезные подвижки в отношении проекта «Северный поток-2», и немецкий завод Mercedes в России, который сегодня открывал Владимир Путин, — это все, так сказать, звенья одной цепи. Мы пытаемся вбить клин между американцами и Европой, прежде всего, немцами.
Если американцы не придавят европейские банки, и те не будут жесткие санкции вводить по отношению к нам, то России, по большому счету, ограничения США и не страшны. Но проблема в том, что прогибаются и европейские банки, и даже китайские, под давлением американского Казначейства. Это показал иранский вариант. Вот что будет здесь, очень сложно сказать. Мы надеемся, что Европа все-таки не пойдет в фарватере американской финансовой политики.