Если среди окружающих вас людей есть и такие, что читают книги, вам повезло. Лучший подарок для них — только что вышедший роман. Русская душевность
Чтение нынешней зимы предполагает быть аскетичным и холодным. Главные книжные события этого года этим требованиям и отвечают. Роман "Лед" Владимира Сорокина ("Ad Marginem") — необходимый подарок тем, кто уже было ограничил свои пристрастия литературой позапрошлого века. Ознакомление с последними достижениями литературы века XXI может оказаться несколько болезненным: словно специально для начинающих именно в романе "Лед" писатель оформил свое экспериментаторство более понятным публике образом. "Говори сердцем" — этот призыв может быть услышан не только "сектой" поклонников Владимира Сорокина, но даже его недоброжелателями.Повесть нынешнего букеровского лауреата Олега Павлова "Карагандинские девятины" ("Центрполиграф") о полной трагического символизма жизни одного армейского подразделения — для любителей узнавать из художественных произведений, что "бывает еще хуже" (по идее, и должна стать ключевым подарком, по аналогии с английским "Букером" и французской Гонкуровской премией, книги лауреатов которых дарят друг другу на Рождество просвещенные читатели). Строгость и сдержанность стиля отличают политический триллер Виктора Строгальщикова "Слой-3" ("Пальмира"). Автор, поработавший пресс-секретарем губернатора Тюменской области, советником министра топлива и энергетики, решил после занятий политикой "покрутиться" и в литературе.
Английский юмор
Самые остроумные книги в этом году завозились из Великобритании. Роман Энтони Берджесса "Клюква для медведей" ("Симпозиум", перевод Евгения Цыпина) издатели преподносят как пародию на шпионские детективы в стиле Джеймса Бонда. Гротескное описание страны Советов 1960-х напомнит Ильфа и Петрова. Главный герой романа, "englishman in Leningrad", оказывается контрабандистом-неудачником. Торговые отношения с русскими в "Клюкве для медведей" налаживаются с трудом, однако визит английского юмора в вотчину нашей сатиры получился очень удачным. В комплекте следует преподносить произведения шотландского писателя Эндрю Крами: "Пфитц" ("Симпозиум", перевод Михаила Пчелинцева) и "Мистер Ми" (АСТ, перевод Р. Бобровой). Полная мрачной загадочности и бесшабашной веселости история о вымышленном городе и почти детективный, с философским подтекстом, сюжет о поиске старинной энциклопедии. Эндрю Крами, по его собственному признанию, вовсе не собирается, как обычно это делают писатели, притворяться, что все, что им написано,— правда.Литературный первоисточник
Любителям сопоставлений лучше всего подойдут книги, подвергшиеся дальнейшей экранизации. Ревизии, например, можно подвергнуть фильм "Английский пациент", сравнив его с одноименным "букероносным" романом Майкла Онтадже ("Независимая газета", перевод Александра Сафронова). Реабилитировать себя должна "Мандолина капитана Корелли": американский фильм с Николасом Кейджем англичанам не понравился, в то время как роман Луи де Берньера ("Независимая Газета", перевод Александра Сафронова) у них уже, наряду с "Волхвом" Джона Фаулза, признан классическим образцом магического реализма.Классикой "судебного романа" считается "Суд королевской скамьи, зал #7" Леона Юриса. Вымышленные заседания тянутся так правдоподобно долго, что читатель успевает ощутить все неудобства скамьи подсудимого. В телеверсии главного страдальца, польского доктора Кельно, обвиненного в сотрудничестве с нацистами, сыграл Энтони Хопкинс. Пока не дошел до российского кинопроката фильм "Holy Smoke", читаем его сценарий. Роман "В блаженном угаре" ("Иностранка", перевод Марии Макаровой) Анны и Джейн Кемпион. В роли не желающей возвращаться из Индии австралийки представляем Кейт Уинслет, в роли психоаналитика, практикующего весьма смелые способы лечения,— Харви Кейтеля.
Биографический подход
Для поклонников биографического жанра появилось немало книг, знакомство с которыми вовсе не должно исчерпываться просмотром приложенных к тексту фотографий. Книга Стейси Шифф "Вера. Миссис Владимир Набоков" ("Независимая Газета", перевод Оксаны Кириченко) будет интересна не только знатокам набоковского творчества. Достаточно задаться вопросом, как удалось описать самую скрытую из супруг гениев, которая и сама не оставила мемуаров, и на вопросы биографов отвечала: "Вы что, из КГБ?"Когда английский романист Джулиан Барнс сочинял "Попугая Флобера" (АСТ, перевод Т. Шинкарь), то воображал, что "заступается" за друга. И действительно, неплохо удружил: романизованная биография французского классика получилась на редкость занимательной. Столь же личным кажется взгляд Вадима Руднева на знаменитого философа Людвига Витгенштейна: книга "Божественный Людвиг" ("Прагматика культуры") — один из образцов "интеллектуальной биографии" (к слову "интеллектуальный" стоит добавить предупредительный знак — таким же должен воображать себя и читатель). Документальная повесть Павла Проценко "Цветочница Марфа" ("Русский путь") не случайно вышла в издательстве Александра Солженицына: это тоже "один день" русской крестьянки Марфы Ивановны, причем с соответствующей степенью обобщенности, основанной в то же время на строгих документальных фактах.
Мужской взгляд
На крайний случай есть еще беспроигрышные варианты подарков для мужчин. Двухтомник "Век олимпийский" Валерия Штейнбаха ("Терра-Спорт", "Олимпия Пресс") — иллюстрированная история Олимпийских игр. Начинается повествование с легенды, упоминаемой в "Метаморфозах" Овидия, а заканчивается последней Олимпиадой ХХ века в Сиднее. Приветственное предисловие написал Х. А. Самаранч.В альбоме "Эротика. Шедевры эротической фотографии", составленном Родом Эшфордом ("Экспресс-Клуб"), представлены работы Мэн Рэя, Герхарда Рибеке, Херба Ритса, Яна Саудека. С мастерскими работами соседствуют менее именитые фотографии — отсутствие блеска, однако, вполне искупается смелостью ракурсов.
ЛИЗА НОВИКОВА