В Москве в одиннадцатый раз прошла акция «Возвращение имен»: возле Соловецкого камня весь день читали имена жертв политических репрессий. Организаторы из «Мемориала» подчеркивают, что за эти годы успели прочитать лишь половину 40-тысячного списка репрессированных москвичей. Участники акции рассказывали о судьбе своих родственников и призывали освободить тех, кого они считают политзаключенными.
Фото: Коммерсантъ / Эмин Джафаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Эмин Джафаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Эмин Джафаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Эмин Джафаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Эмин Джафаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Эмин Джафаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Эмин Джафаров / купить фото
«Мемориал» впервые провел акцию «Возвращение имен» в 2007 году — накануне Дня памяти жертв политических репрессий правозащитники встретились у Соловецкого камня, чтобы прочитать имена тех, кто был расстрелян в Москве в 1930-х годах. В этом году акция прошла в 39 городах, в том числе за рубежом. Участники получали от волонтеров листок с данными жертв из списка «Мемориала»: имя, возраст, профессия, дата смерти. «Возвращение имен» существует за счет пожертвований: в этом году в Москве на транспорт, обогреватели, лампады и чай-кофе для участников удалось собрать 460 тыс. руб. Имена зачитывают 12 часов подряд, за это время к микрофону успевают подойти около 2 тыс. человек. Исполнительный директор «Мемориала» Елена Жемкова рассказала “Ъ”, что за 10 лет на Лубянской площади были названы около половины имен из 40-тысячного списка.
В Москве очередь к Соловецкому камню возникла еще до начала акции: в 10 часов утра здесь мерзли больше 30 человек. «Тот, кто не помнит своего прошлого, обречен на то, чтобы пережить его вновь,— выступила первой омбудсмен Татьяна Москалькова.— Поэтому накануне Дня памяти жертв политических репрессий у символа страшной трагедии нашего народа звучат имена тех, кто был убит в годы Большого террора». К полудню в очереди к микрофону стояли уже почти 500 человек. Из-за работ по реконструкции центра столицы места не хватало, поэтому очередь причудливо изгибалась на специально открытой строителями части площади. Из динамиков непрерывно лился поток имен и профессий: как будто над площадью в морозном воздухе образовалась вторая, незримая очередь. «Читаешь эти листки, и на самом деле страшно,— признался в микрофон молодой мужчина.— Вы только вдумайтесь — Алексей Алексеевич Гусев, 35 лет, работник клуба Мытищинского вагоностроительного завода. Расстрелян 9 сентября 1937 года. На нас на всех лежит ответственность, чтобы это никогда больше не повторилось».
Чтобы сократить время ожидания, пришедшим в этом году выдавали листок лишь с одним именем, но многие вспоминали истории своей семьи: «Мой прапрадед Горяев Анисим не отдал в колхоз лошадь, был сослан в Сибирь, его жена и четверо детей никогда его больше не видели». «Мой прадед Мосийчук Кирилл жил на Украине, был раскулачен, в 1932 году был отправлен в тюрьму и через три месяца умер от дизентерии».
Традиционно многие из участников акции называют имена тех, кого они считают современными «политзаключенными». В прошлые годы это были осужденные по так называемому Болотному делу, позже к ним добавились украинский режиссер Олег Сенцов и анархист Александр Кольченко, приговоренные к тюремному заключению по обвинению в терроризме. В этом году почти каждый третий выступавший называл имя председателя карельского отделения «Мемориала», историка Юрия Дмитриева, который десятилетиями искал места массовых расстрелов и восстанавливал в архивах имена убитых. “Ъ” подробно писал о его деле: по анонимному сообщению полиция обыскала дом господина Дмитриева, обнаружила на компьютере несколько фотографий его приемной дочери и посчитала одну из них «детской порнографией». Сам господин Дмитриев на суде объяснил, что фиксировал развитие девочки для врачей, так как она имеет проблемы со здоровьем. «Юрий Дмитриев как никто другой достоин того, чтобы открывать сегодня акцию, а вместо этого он находится в тюрьме по сфабрикованному обвинению»,— произнесла в микрофон одна из пришедших.