В московской галерее Scena открылась выставка работ известного миланского дизайнера Марко Горини (Marco Gorini). Создатель металлических скульптур, одновременно исполняющих и роль мебели, ответил на вопросы корреспондента Ъ АЛИ ХАРЧЕНКО. — Ваши работы часто называют haute couture в дизайне. Правда ли, что в свое время вы имели прямое отношение к миру моды?
— В молодости, году в 1975-1976-м, я действительно успел покрутиться в этой индустрии. Два года я работал на Армани, отвечал за связи с США, поддержание контактов, в общем, за все то, что сейчас называется public relations. К тому же я участвовал в показах моды и даже сам некоторое время работал моделью.
— Почему вы решили уйти из моды и заняться проектированием кухонной мебели?
— Для этого было сразу несколько причин. Во-первых, для меня всегда было очень важно понятие кухни как центра дома, его сердцевины. Если посчитать все время, которое мы проводим на кухне, то это будет даже больше, чем в спальне. Во-вторых, мне, как и любому человеку, просто хотелось иметь удобную и красивую мебель. К тому же у моих родителей было небольшое предприятие по производству дверей и оконных рам, так что хоть какая-то привязка к мебели уже была. И еще, я сам очень люблю готовить, и карьера дизайнера кухонной мебели стала совмещением двух моих страстей — к кулинарии и творчеству.
|
 |
| В интерьере московской галереи сульптуры Марко Горини выглядит вполне органично. Столь же органично они должны вписаться в московскую кухню. |
|
— Сначала я занимался только ею, но потом решил себя не ограничивать и стал работать над дизайном и других предметов. В моих коллекциях есть столы и книжные шкафы, а сейчас я разрабатываю линию Strato Bagno для ванных комнат. Еще у меня недавно открылся свой ресторан, Altro, где мне принадлежит все — от мебели и общего оформления интерьера до рецептов блюд. Так что теперь стиль от Горини можно будет попробовать и на вкус.
— Чем было вызвано решение делать мебель из такого нетрадиционного материала, как сталь?
— Если забыть обо всех дизайнерских идеях, кухня — это машина, которая должна хорошо работать и выполнять определенные функции. Среди агрессивных факторов, которые постоянно испытывает на себе кухонная мебель,— вода, высокая температура, жиры, моющие средства. Исходя из этих технических характеристик, я пришел к выводу, что 90% используемых в производстве мебели материалов мне не подходят. А если учитывать еще и эстетический момент, то других вариантов, кроме металла, природного камня и натурального дерева и изредка пластика, вообще не остается.
|
 |
| Композиция, создающая классическую ультраминималистскую кухню от Горини |
|
— Один из недостатков кухонной мебели — необходимость учитывать всякую бытовую технику. Но и это решаемо. Чтобы не нарушать моего ультраминималистического стиля, мы делаем невидимые ниши в стенах, обшиваем стены раздвигающимися панелями и встраиваем всю бытовую технику. Моя мебель действительно стоит дорого, но в ее цену входит исполнение всяких прихотей заказчика — от хитрой подсветки до ящиков с электроприводом.
— Какие требования предъявляет ваша мебель к своим будущим хозяевам?
— Я очень хорошо представляю себе клиента Strato вообще, и неважно, где он живет, в Америке или в России. Это не просто богатый человек, а настоящий индивидуалист, которому нравятся тонкие, изысканные вещи. Если он что-то приобретает, то не потому, что это модно или престижно, а потому, что чувствует родство вещи со своим собственным стилем. Как правило, такой клиент сам занимается интерьером своего дома, не доверяя это архитекторам и декораторам. Ко всему прочему, этот человек должен быть гурманом, разбираться в винах, любить и уметь готовить. Потому что моя мебель — как очень дорогие машины. Вы же не нанимаете человека, чтобы водить вашу "Феррари". Это надо делать только самому.
— У себя дома вы тоже готовите собственноручно?
— Конечно. У меня две кухни, обе, разумеется, работы Марко Горини. Хотя в строгом смысле слова кухнями их не назовешь, потому что в моем доме вообще нет комнат. Мой дом — это непрерывно трансформирующееся пространство, которое меняется соответственно моим желаниям. Одно из них, например, заключается в требовательности к предметам интерьера. Я никогда не потерплю у себя в доме мебели массового производства. Мне нужны только шедевры мирового дизайна, например, мой любимый шезлонг Ле Корбюзье, выпущенный в 50-х годах в очень ограниченном количестве. Для меня это образец стиля, потому что ничего лучше такого стула придумать невозможно.
— Вас не беспокоит, что ваши работы в России станут образцом стиля для очень немногих?
— Я уверен, что в интерьере очень скоро произойдет эволюция, которая уже прошла для русских в моде. Не так давно Версаче и сочетание черного с золотом было безумно модно. Но сейчас люди начинают понимать прелесть вещей, которые не кричат о своей стоимости. К тому же я ведь не гонюсь за толпами клиентов. Мне хватит и 20-30 человек в год. И уверен, что в таком городе, как Москва, я их найду.