Максим живет во Владимире, ему год. Когда малышу был месяц, врачи поставили ему диагноз "краниостеноз" — преждевременное сращение черепных швов. Кости черепа сдавливают мозг ребенка. Если не сделать срочную операцию, Максиму грозит слепота, глухота и умственная отсталость. Врачи готовы исправить форму черепа с помощью специальных саморассасывающихся пластин. Операцию проведут по госквоте, но за подготовку к ней и за пластины родители Максима должны заплатить. Таких денег у них нет.
Лечение специальными шлемами Максиму не помогло. Необходима операция, а для нее — дорогие расходные материалы
Фото: Надежда Храмова, Коммерсантъ
— Привет, космонавт! — говорили Максиму родные и их друзья. Трехмесячный мальчик лежал в кроватке в большущем шлеме. Правда, шлем был не космический, а медицинский. Но малыш всем улыбался, как Гагарин на знаменитой фотографии.
Максимка родился с вмятиной на голове. Его мама Наталья этого не замечала, потому что медсестры в роддоме все время надевали малышу на голову чепчик. Вмятину с левой стороны черепа Наталья увидела только после выписки, дома.
На следующее утро, когда пришла патронажная сестра, Наталья первым делом показала ей голову Максима. Но сестра ее успокоила и сказала, что такое бывает, когда ребенок долго лежит на одном боку.
Через неделю новорожденного навестил участковый педиатр.
— Ваш ребенок здоров,— сказал врач,— к году форма головы исправится сама, нечего волноваться по пустякам.
Когда Максиму исполнился месяц, Наталья записалась к врачу-неонатологу. Тот посоветовал проконсультироваться у хирурга, который занимается челюстно-лицевыми патологиями.
Опытному доктору достаточно было одного взгляда, чтобы поставить Максиму диагноз:
— У вашего сына краниостеноз, кости черепа срослись преждевременно. Отсюда такая форма головы. И сама она не выправится.
Хирург объяснил, что можно попытаться исправить дефект при помощи специальных шлемов. Если не поможет, придется делать операцию.
Он посоветовал родителям Максима поехать на обследование в Москву. Московские нейрохирурги диагноз подтвердили и рекомендовали носить корректирующий шлем — по 20 часов в день.
— Голова в нем часто потела, волосы были мокрые,— рассказывает Наталья.— Но мы очень надеялись, что обойдемся без операции.
Однако шлем не помог, вмятина не исчезла.
В марте нынешнего года родители снова привезли Максима в Москву. Малышу сделали МРТ головного мозга, хирург сравнил новый снимок со старыми. Сказал, что положительная динамика есть, но для нормальной жизни этого недостаточно.
— Необходима операция,— заявил доктор.— Без нее сохраняется опасность потери вашим сыном зрения и слуха, отставания в развитии.
Операцию проведут за счет госбюджета. Чтобы она прошла успешно, необходимо сложное компьютерное моделирование. Его, как и рассасывающиеся пластины, родители Максима должны оплатить.
За исход операции переживает вся Максимкина семья: бабушки, дедушки, старший брат Денис, мама Наталья и папа Андрей. Папа для Максима — самый любимый человек на свете. Когда вечером, после работы, Андрей звонит в дверь, Максимка берет папины тапочки и со всех ног бежит его встречать. Он крепко обнимает его за ноги, не давая раздеться. Папа берет сына на руки и приговаривает:
— Максюшка, ты не волнуйся. Мы сильные! Мы все с тобой преодолеем!
И Максимка заливается смехом.
— Конечно, операцию делать очень страшно,— признается Наталья.— Ведь расстояние между костями черепа и головным мозгом всего несколько миллиметров. Но мы должны сделать все, чтобы сын смог жить полноценной жизнью.
Завидев врача, Максим всегда прячется за папу.
— Ну что же ты такой трусишка? — смеется тот.— Это ведь доктор. Доктор нам поможет.
Чтобы мальчик не пугался предстоящей операции, мама пообещала ему купить пять кило бананов. "Максимка их просто обожает,— улыбается Наталья.— И вообще любит хорошо покушать".
Даже медсестры в больнице уже шутят: "Ой, Максим, придется тебе порции увеличивать в два раза. А то и в три! Вот и молодец. Кто много ест, тот быстро поправляется".
Максим улыбается и согласно кивает головой.