Французский музыкант Жан-Мишель Жарр реализовал самый амбициозный проект за всю свою карьеру — устроил концерт на берегу Мертвого моря, у подножия горы Масады, в самой низкой части суши. Как выяснил Борис Барабанов, выступление, получившее название «Zero Gravity» («Нулевая гравитация»),— это только начало серии концертов месье Жарра в проблемных точках земли.
Фото: Erik Voake
Полтора года назад, находясь на финальной стадии записи альбома «Electronica», Жан-Мишель Жарр получил предложение выступить в Израиле. Музыкант как раз планировал турне в поддержку «Electronica» — масштабной работы, в которой наряду с автором приняли участие более 30 именитых поп- и рок-музыкантов и даже один спецагент Эдвард Сноуден. Однако то, что предложили Жарру, не было обычным концертом. Речь шла о единственном в своем роде выступлении, которое должно привлечь внимание мировой общественности к экологическим проблемам мелеющего Мертвого моря. Концертную площадку было предложено разместить у подножия 400-метровой горы Масады, в том месте, где к этому времени Израильской оперой было уже организовано несколько успешных проектов, связанных с классической музыкой,— представление опер «Травиата», «Набукко», «Аида», «Тоска», а также исполнение «Carmina Burana» Карла Орфа.
Идея выступить в пустыне показалась Жан-Мишелю Жарру удачным продолжением серии шоу в особых местах, которая продолжается всю его жизнь. Непременным условием этих выступлений является уникальная светомузыкальная драматургия. До сих пор эти многолюдные и дорогостоящие проекты осуществлялись Жарром в декорациях уникальных памятников архитектуры — на площади Согласия в Париже (1979), в лондонских доках (1988), у стен МГУ (1997), у подножия египетских пирамид (1999). Соглашаясь сыграть на берегу Мертвого моря, Жан-Мишель Жарр впервые столкнул свои фантазии с самой природой. Местность, где ему предстояло установить сцену, экраны и лазеры, на 430 метров ниже уровня моря, атмосферное давление здесь на 15% выше нормы, а содержание кислорода — на 10%. Для музыканта, чей самый популярный альбом называется «Oxygene» («Кислород») (1976), все это выглядело как вызов, который невозможно не принять.
В одном из анонсирующих интервью музыкант коснулся темы сворачивания Дональдом Трампом экологических программ, начатых Бараком Обамой, и сообщил, что его шоу станет частью сопротивления «всем трампам этого мира». Это заявление попало в заголовки газет, и проект господина Жарра сразу стали называть «антитрамповским», сместив фокус с экологической повестки на политическую. Впрочем, вряд ли кому-то в этом регионе удается вовсе не учитывать политический фон. Буквально на следующее утро после концерта Жан-Мишеля Жарра в нескольких сотнях километров от Масады, в Сирии, рвались американские ракеты.
За несколько часов до начала шоу на подъездах к Масаде выстроилась огромная пробка из автомобилей со зрителями. Она напоминала караван, движущийся к месту встречи с инопланетным разумом из фильма Стивена Спилберга «Близкие контакты третьей степени». На площадку зрителей долго не пускали. В пустыне разыгралась стихия. Скорость ветра достигала 85 км/ч. Несмотря на то что выстроенная для шоу сцена была рассчитана на скорость ветра 120 км/ч, находиться около нее было рискованно. Воздушные массы валили ограждения и поднимали в воздух палатки техслужб. Израильтяне, на первый взгляд, относились к стихии философски. В этот сезон и в это время суток сильный ветер здесь нормальное явление. И все-таки синоптики назвали произошедшее ураганом, причем таким, который случается не чаще чем раз в пять лет. Если бы на пути ветра не было горы Масады, если бы он дул со стороны моря, сцена точно была бы снесена.
Но буквально за полтора часа до выхода Жан-Мишеля Жарра на сцену ветер как по мановению волшебной палочки прекратился, 7,5 тыс. зрителей заняли свои места, и началось выступление местного электронного коллектива The Scientists, которое предшествовало основной программе.
Жан-Мишель Жарр построил свое шоу на материале прошлогоднего турне в поддержку альбома «Electronica», который за это время успел получить номинацию на Grammy. Как и в прошлом году, на сцене композитору помогали двое перкуссионистов, а сам маэстро находился внутри трехмерного видеомира, созданного при помощи многослойной экранной системы (см. “Ъ” от 13 июля 2016 года). Новых компаньонов было двое. Во-первых, отдельного представления удостоился дрон с русским именем «Игорь», он барражировал над сценой и зрителями. Сделанные «Игорем» кадры станут частью фильма о концерте Жарра в Израиле. Во-вторых, в одной из кульминационных частей шоу к Жан-Мишелю Жарру присоединилась талантливая израильская певица Кама Камила. У госпожи Камилы азербайджанские корни, говорят, она даже состояла в родстве с Муслимом Магомаевым. Пела она божественно, даже странно, что в России ее до сих пор не знают. Этот номер был приготовлен композитором специально для израильского концерта. В общей сложности Жарр написал для него четыре или пять новых произведений, включая две вариации на тему «Oxygene» и переработку пьесы «Miss Moon».
Не обошлось без обязательного номера — «лазерной лиры». В случае с этим трюком ураган пришелся кстати. Чтобы игра на лазерных лучах выглядела максимально эффектно, месье Жарру обычно нужно много дыма. Здесь же стихия подняла в воздух столько пыли, что лучи добивали буквально до звезд. «Сегодня нас видно даже с Марса»,— сказала корреспонденту “Ъ” организатор и режиссер шоу Александра Журан.
Амбиции у них с Жан-Мишелем Жарром действительно космические. До конца года они обещают выпустить фильм о концерте на берегу Мертвого моря, причем все материалы и права на них сразу перейдут в общественное достояние, то есть будут доступны по всему миру бесплатно. Параллельно композитор и продюсер планируют еще около десятка подобных представлений в экологических болевых точках земного шара. Таким образом, Жарр намерен воздействовать на «акупунктуру Земли».
Есть и еще одна проблема, решение которой Жан-Мишель Жарр пока не нашел. Шоу у Масады было приключением, отчасти напоминавшим фестиваль «Burning Man» в пустыне Невада. Ясно, что основная аудитория зрелища такого рода — молодежь, и для нее у Жарра есть альбом «Electronica», решенный в современных танцевальных ритмах. Однако основная аудитория француза — это в основном поклонники периода «Oxygene», люди старше сорока, предпочитавшие возлежать или восседать у сцены, внимая звукам синтезаторов. Тут и там была слышна русская речь — выходцы из СССР знают Жарра лучше прочих жителей страны. Для публики постарше Жарр играл свои классические эмбиентные композиции в полном объеме, чем отчасти сажал общий ритм спектакля. Казалось, музыкант все еще не нашел то универсальное созвучие, которое объединило бы обе категории слушателей. Героям «Близких контактов» для этого потребовалась музыкальная фраза из пяти нот. 68-летний Жан-Мишель Жарр, похоже, не успокоится, пока не найдет свой ключ. Во всяком случае, место для начала поисков он выбрал правильное.