Всемирно известный дизайнер моды Джорджио Армани представил новый проект — "Армани Каза" (Armani Casa). Это не одежда и не аксессуары, но модный дом целиком, включая столы, стулья, диваны, посуду и так далее. Это не значит, что другие мебельные марки стали немодными. Это значит, что мебель стала предметом Моды с большой буквы.
Рассматривая коллекцию Armani Casa, сразу же ищешь типичных для Армани ходов — переноса обыденности в роскошь. И в общем-то их находишь. Что может быть проще прямоугольного кресла из деревянных брусков, которые удерживают обитые тканью спинку и седалище? Письменного стола с двумя симметричными тумбами? Коллекция Армани напоминает семидесятые годы: функционально, сдержанно, без резких художественных эффектов. С точки зрения мебельной моды это знаковый ход. Взгляд Армани на нее не продиктован профессиональными установками мебельных дизайнеров. У него есть собственные профессиональные установки. "Я спросил себя, могу ли я сотворить нечто такое, что было бы в духе времени, при этом несло бы в себе традиции прошлого, сохраняя мой индивидуальный стиль. И нашел ответ. Я вспомнил свой первый костюм, который был выполнен в духе фундаментализма, но заключал в себе совершенно новую концепцию".
Из этого следует, что семидесятнический функционализм в мебели, знакомый каждому из нас по обстановкам родительских квартир, относится сегодня к категориям "фундаментализма". Такой взгляд вряд ли разделил бы кто-нибудь из мебельщиков: для них "назад к семидесятым" — скорее модный слоган на сезон. Но, как ни парадоксально, Армани в общем-то прав, а его коллекция фиксирует новый статус мебельного модернизма.
Дело в том, что в повседневности западного, да и советского мира модернистская мебель давно превратилась в "классику", в то время как стол стиля Людовика XVI — это экзотика богатого дома с развитыми интересами хозяев в области истории искусств. Не менее экзотична и мебель остромодернистская, выстроенная по принципу "сделать то, чего никогда не было". Но человек, который наполняет свою жизнь кунштюками, в глазах других людей тоже становится похож на кунштюк.
Главная же идея Армани заключается в том, что "элита", для которой он работает,— это не маргиналы с большими деньгами, а элита очень большого числа людей, всего западного общества потребления. И потому мебель этой элиты, так же как и ее одежда, не должна быть принципиально другой, чем самый распространенный стиль, чем то, что составляет "фундамент" общества. Наоборот, это должно быть то же самое. Только чуть-чуть иное.
Вся его коллекция и выстроена по принципу "то же самое, только чуть-чуть иное". Светлое полированное дерево, матовые поверхности стекла и тканей — это делают все. При этом у Армани поверхность мебели обработана грубым механическим способом, создавая эффект неравномерности. В качестве обивки выбраны мягкие холщовые ткани, сухоспрессованная шерсть с кашемировыми вставками, особый бархат от Армани, а также смесь хлопка с вискозой, что является новинкой в области меблировки.
Основной эффект коллекции Армани скорее не дизайнерский, а социологический. В ближайшее время, очевидно, начнется ее внедрение в каждый дом путем телевизора. Скоро мы увидим Ричарда Гира, сидящего на кресле светлого дерева с поверхностью, зачищенной грубым механическим способом, и постепенно привыкнем к мысли о том, что в этой мебели есть нечто очень человечное и вневременное. Это значит, что мир мебели может начать жить по законам настоящей моды. Он, конечно, к этому готов. И так каждый сезон ведущие мебельщики представляют новые коллекции в Кельне, Париже и Милане. Но по сравнению с миром большой моды все это выглядит камерно, как театральная постановка рядом с блокбастером. Так что если сегодня в мебель пойдут модные дома, то ситуация здесь изменится. В этом смысле от эксперимента Армани зависит очень много.
Ну и наконец, он бесконечно облегчает жизнь. Потому что выучивать все эти мебельные марки, разбираться, кто тут top of the top, а кто только на русском рынке что-то стоит,— все это долго и муторно. А уж Armani знают все и всегда. Так что шаг его в высшей степени благороден. Он освобождает богатых людей от мук свободы выбора.
ГРИГОРИЙ РЕВЗИН