Главная тема современного дизайна — эксперименты с телом. Это подтвердил и прошедший в апреле Миланский мебельный салон, определяющий тенденции моды на год. Экспериментируют и солидные фирмы, и радикалы, и молодняк.
Миланская выставка прошла, вопреки прогнозам, очень успешно. Этим она отличалась от аналогичных мероприятий, не менее престижных, но менее масштабных,— Парижского салона и Кельнской ярмарки, на которых в этом году почти не было новинок и ярких культурных событий.
Тенденции удобнее всего разбирать на примере радикалов, потому что мебельную моду создают они. Это пижонские компании, делающие ставку на дизайн для дизайнеров. Таковы Cappellini и Edra, в меньшей степени Kartell и Frighetto. Здесь все держится на имени дизайнера.
Cappellini предлагает мебель интернационального стиля, в которой достижения дизайна ХХ века сплавлены в усредненный, но эффектный продукт. Марка Cappellini подобна международным одежным брэндам. Иметь дома такую мебель — все равно что носить одежду Prada.
Edra тоньше и претенциознее. Фирмой руководит Массимо Мороцци (Massimo Morozzi), в 60-х бывший лидером радикальной группы Archizoom, а идеологом является известный французский интеллектуал Кристоф Пийе (Christophe Pillet). Они стараются определять культурную политику и подстраивают мебель под придуманные ими темы.
В этом году Edra провозгласила лозунг: мебель без скелета, распростертые тела, новая свобода поз. Строго говоря, не ново. Эксперимент с телом — не только тема дизайна последних лет. Его начали авангардисты еще в начале ХХ века, а сексуальная революция 60-х сделала массовым. Тогда на него моментально откликнулись дизайнеры, придумав диваны-ландшафты. Представьте себе холмик, на котором можно сидеть или лежать только в очень экстравагантной позе. Холмик является модулем. Несколько таких холмиков, составленных вместе, превращаются в поляну с кочками. Понятно, для чего предназначена такая мебель. Это 1968-й.
А вот 2002-й. Бразильцы братья Фернандо и Умберто Кампана (Fernando & Humberto Campana) делают для Edra диван-матрас, сплетенный из гибких полиуретановых трубок общей длиной 90 м. Матрас, говорят братья, "создает особое настроение, он податлив и гостеприимен, приглашает нырнуть в него нескольких человек". Другой хит Edra — диван Карима Рашида (Karim Rashid) "Суперкапля" в "бордельных" черно-розовых тонах. Внутри "капли" катаются мелкие полистиреновые шарики. Это тоже аморфная структура, безропотно повторяющая все изгибы и положения тела. Место соприкосновения с телом отмечено ярко-розовой прозрачной пленкой. Сидеть на пленке холодно и противно — мебель провоцирует нестандартные ощущения.
В 60-х эксперименты дизайна с телом были попыткой прорваться к новой, утопической реальности. Сейчас они связаны с наступлением виртуальной реальности. Она — колоссальный источник вдохновения дизайнера.
Все пластические характеристики "виртуальной" мебели должны быть противоположны физическому миру. То, что весит, не должно весить, поэтому то, что поддерживает, должно быть слабее того, что оно держит. И Росс Лавгроув (Ross Lovegrove) делает для Cappellini стол с дистрофическими ножками-иглами, которые "слабее" столешницы. То, что стабильно, должно двигаться — и появляется круглая кровать-трансформер Рона Арада (Ron Arad).
В виртуальной реальности не действуют земные законы. У тела на экране компьютера нет веса. И мебель это показывает. Старк сделал в 1999 году прозрачный поликарбонатовый стул. Сидящий на нем как бы ничего не весит. Он висит в пустоте, как картинка на экране компьютера. В этом году Старк продолжил тему в издевательском ключе. Прозрачный стул для Kartell "Привидение Луи" имеет барочные очертания. Мебель барокко — символ устойчивости, а Старк дематериализовал ее.
Размывание контуров тела в виртуальной реальности предполагает текучесть форм. Два года назад Кристиан Гавой (Christian Gavoille) сделал для Ligne Roset коврик с кочкой-пуфиком. Это символ современной мебели, предполагающей очень свободный контакт с телом. По ней можно кататься, ползать, но это не привычное сидение и лежание. Еще одна тенденция последних лет — призыв к "половой" жизни: работать, есть, отдыхать на полу. Особенно усердствуют в создании низкой мебели — лежанок-трансформеров, матрасов на колесиках, пуфов-мешков и т. д.— молодые дизайнеры салона Satellite. Но и у более крупных дизайнеров, таких как Хелла Йонгериус (Hella Jongerius), в ходу гибкие кровати с ноутбуками.
Всего этого на выставке было полно, как в прошлом и позапрошлом годах. И как в 60-х, когда дизайн рванул в будущее, окрыленный успехами космоса (летающее кресло-капсула) и идеями хиппи (переносная надувная мебель, дом-пузырь). Потом, в 70-80-х, наступил постмодернизм и разочарование в футуристических ценностях. А в 90-х, с изобретением компьютеров, опять вспомнили о будущем.
Все эти тенденции концентрированно представлены у фирм, чей дизайн давно стал знаком определенного образа жизни, принадлежности к касте избранных. Но в разбавленном виде они присутствуют и у более "спокойных" Lema, Molteny & C, B & B, Cassina. Эти итальянские фирмы, особенно две последние, делают акцент на проверенной модернистской мебели строгих форм, рациональных конструкций, часто выпускают ремейки произведений известных дизайнеров ХХ века.
Но в этом году B & B неожиданно закупила совершенно молодежную вещь — стенку, свитую из фетровых лент, в щели между которыми засовывают всякую всячину. Как в матрасе Edra гибкая трубка, так здесь лента — главный конструктивный элемент. Такая вот любовь к нестабильным структурам. Французская фирма Ligne Roset тоже позволяет себе разбавлять элегантную обстановку работами радикалов, например братьев Ронана и Эрвана Буруллеков (Ronan & Erwan Bouroullec). Меньше коснулось это немцев, австрийцев, швейцарцев. Они делают красивую, прочную, дорогую мебель. За дизайном следят, со звездами работают, но не увлекаются. Каждая компания развивает свою линию: De Sede — драгоценные кожи, Rolf Benz — стиль боссов, Bruehl — диваны с дистанционным управлением, Interluebke, Team by Wellis — это просто современная мебель.
Классическая мебель в Милане представлена, покупается активно, но не в нее вкладываются концептуальные силы дизайнеров. Исключение составляет Giorgetti. Эта итальянская фирма наряду с современной мебелью иногда выпускает коллекции современной классики. Их делают звезды этого стиля вроде Леона Крие (Leon Krie). Кстати, сидеть на такой мебели, в отличие от виртуальной, удивительно удобно.
ЛАРИСА КОПЫЛОВА, заместитель главного редактора журнала "Интерьер + Дизайн", специально для Ъ
Миланский мебельный салон — главная европейская выставка мебели. По размерам превосходит Кельнскую ярмарку и Парижский мебельный салон. Выставочное пространство составляет около 200 тыс. кв. м (26 павильонов в три-четыре этажа). Проходит с 1961 года. Количество участников за сорок лет выросло примерно в шесть раз. В отличие от Кельнской выставки, где больше половины иностранных экспонентов, в Милане всегда примерно 80% составляют итальянские фирмы. В 2002 году общее число фирм-участников было около 2000, среди них 240 иностранных из 30 стран. Кроме основного мебельного шоу и выставки аксессуаров программа 2002 года включала традиционный 9-й павильон Salone Satellite, посвященный молодым дизайнерам, а также раздел офисной мебели Eimu и кухонный раздел Eurocucina — соответственно 176 и 145 участников. Среди последних впервые оказалась русская фирма ELT, выставочный стенд для которой сделал итальянский дизайнер Родольфо Дордони (Rodolfo Dordoni).