Коллекционные ценности

В последние два года арт-рынок снизил обороты. Это связано с серией громких скандалов, а также с тем, что торговля произведениями искусства остается закрытой и непрозрачной системой, где нет единых правил и тем более регулятора. При этом за последние десять лет объем рынка утроился, на него вышли новые игроки.

Анна Савицкая, The Art Newspaper Russia

Культурная революция

Торговля произведениями искусства — это глобальный рынок с многомиллиардным оборотом, сумма сделки может достигать $500 млн. Так, по данным Bloomberg Businessweek, в феврале 2016 года миллиардер и основатель хедж-фонда Citadel Investment Group Кеннет Гриффин приобрел у фонда магната Дэвида Геффена две картины — произведения Виллема де Кунинга и Джексона Поллока — за $500 млн.

Что касается общего оборота арт-рынка, то по итогам 2015 года экономист Клер Макэндрю (автор ежегодного отчета TEFAF о состоянии арт-рынка, одного из главных источников статистической информации об этой сфере) оценивает его в $63,8 млрд. Данные за 2016 год пока не опубликованы, но ряд аналитиков полагает, что рынок мог сократиться до $60 млрд. Такой прогноз в сентябре публиковал американский деловой журнал Fortune. Добавим, что в 2015-м рынок продемонстрировал снижение на 7% по сравнению с предыдущим годом. Не последнюю роль в этом сыграли громкие скандалы и разоблачения торговцев искусством. Следствием стали кризис доверия и отток инвесторов из этой сферы.

Однако еще несколько лет назад покупка работ выдающихся художников или скульпторов воспринималась как надежное вложение, особенно если речь шла о "первых именах", то есть авторах, чьи работы представлены в крупнейших музеях мира: Клод Моне, Пабло Пикассо, Энди Уорхол. Разумеется, спросом пользовались и представители локальных художественных школ — активно развивались рынки русского, китайского, латиноамериканского искусства, однако там неизменно действовала закономерность: русские покупают русских, китайцы китайцев и так далее. В то же время приобретение работ "первых имен" означало доступ на интернациональный рынок.

Наиболее прибыльными сегментами арт-рынка традиционно считаются импрессионисты и искусство ХХ века. По итогам 2015 года самым успешным стало как раз послевоенное и современное искусство, на него приходится 46% продаж, а общий оборот составил $6,8 млрд. Второй по значимости оказалась категория "Искусство импрессионизма и модернизма", на нее пришлось 30% продаж, а общий оборот был оценен в $4,5 млрд. "Это "голубые фишки" мирового арт-рынка, которые всегда в цене,— еще год назад говорил журналистам Денис Лукашин, консультант, специализирующийся на оценке и экспертизе произведений искусства.— Предметы искусства — невосполняемый ресурс: еще раз Модильяни ничего не напишет, новых картин Ван Гога уже не будет. Поэтому такие работы, естественно, интересны с инвестиционной точки зрения".

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Надежность вложений в произведения искусства казалась непреложной истиной, которая подтверждалась неуклонным ростом цен и новыми аукционными рекордами. Даже малоизвестная картина, например, Пикассо, стоившая на рубеже веков менее $1 млн, спустя пять-шесть лет продавалась уже в десять раз дороже. Что уж говорить о раскрученных работах этого же мастера вроде картины "Алжирские женщины", которая ушла с молотка за $179,4 млн на аукционе Christie's в 2015 году, став самым дорогим произведением искусства, когда-либо проданным на публичных торгах. Хотя аукционные дома гарантируют своим клиентам полную конфиденциальность, уже через неделю имя покупателя стало известно газете New York Post. "Алжирских женщин" приобрел бывший премьер-министр Катара миллиардер Хамад бен Джасим бен Джабер аль-Тани, проживающий в Лондоне. Произведения искусства коллекционируют и действующие первые лица Катара, а также лидеры других стран Персидского залива. Бум на арт-рынке в последние полтора десятка лет во многом их заслуга.

По данным ежегодного обзора мирового арт-рынка, опубликованного в марте 2016 года компаниями Artprice и Art Market Monitor of Artron (AMMA), за последнее десятилетие рынок искусства вырос на 212%. Столь существенная прибавка в значительной степени обусловлена глобализацией арт-рынка, а также ростом спроса в его наиболее дорогом сегменте. Суммарный объем продаж произведений искусства в денежном выражении в мире вырос почти в три раза, тогда как количество сделок увеличилось менее чем на четверть. А вот срок владения предметами искусства резко сократился, в среднем до нескольких лет. Это означает, что одни и те же картины и скульптуры перепродавались новым коллекционером по все более высокой цене.

Но очевидно, что долго так продолжаться не могло. Отсутствие четких правил игры и объективных критериев оценки произведений искусства, общая непрозрачность рынка заставили многих инвесторов задуматься о том, насколько справедливые деньги они платят, не переплачивают ли они за свои приобретения и смогут ли в будущем с выгодой их реализовать. Как выясняется, получить честные ответы на эти вопросы не так-то просто.

С кем вы, мастера культуры

Одним из первых о необходимости регулировать рынок искусства заговорил знаменитый экономист и коллекционер Нуриэль Рубини, профессор Школы Стерна при Нью-Йоркском университете, спрогнозировавший кризис 2008 года (еще в 2006-м он предсказывал, что рынок недвижимости США рухнет). На то, что существует опасность превращения арт-рынка в теневую область для отмывания денег, Рубини указал на Экономическом форуме в Давосе в начале 2015 года. Он подчеркнул, что рынок искусства обязательно должен саморегулироваться или будет подвергнут внешнему регулированию. "Нравится нам это или нет, искусство используется для того, чтобы уклоняться от уплаты налогов. Оно может быть использовано для отмывания денег. Ты можешь приобрести какое-то произведение за полмиллиона долларов и отправить его в любое место, даже не показав паспорт. Множество людей используют это для отмывания. В то время как искусство выглядит храмом красоты, арт-рынок полон теневых сделок. Это нужно исправить, иначе он будет на долгое время подорван",— говорил Нуриэль Рубини, однако едва ли был тогда услышан.

Нью-йоркский адвокат Уильям Перлстай, отвечая на вопрос французской газеты Le Parisien осенью 2016 года, подтвердил, что случаи мошенничества на арт-рынке до сих пор выявляются достаточно часто. "Я не думаю, что с неформальными сделками покончено,— сказал он.— Культ джентльмена-знатока в мире искусства все еще силен. Коллекционеры и дилеры часто выступают против вторжения адвокатов в их личные отношения, основанные на доверии между честными джентльменами. Когда коллекционеры имеют дело со знакомым дилером из-за того, что между ними уже существует доверие, вопрос о мерах предосторожности просто не ставится".

Не секрет, что государственные органы в США и странах Европы фактически не контролируют сделки с искусством, что создает огромное поле деятельности для недобросовестных продавцов и для покупателей, выбравших эту сферу для ухода от уплаты налогов. Теме отмывания денег с помощью искусства неоднократно посвящали расследования The New York Times и Hopes and Fears. По словам бывшего нью-йоркского арт-консультанта Бет Фьоре, "налоговое законодательство в искусстве признает, что не платить налоги на искусство в принципе легально". Эдвард Винкельман из галереи Winkelman Gallery, в свою очередь, утверждает, что его галерея скрупулезно записывает все трансакции и платит налоги, даже с продаж за наличные. Но он признает, что государство вообще не спрашивает их отчеты. Он также говорит, что никто не требует от него фиксировать отдельные продажи — только итоговые данные за каждый квартал.

Рынок искусства едва ли можно назвать областью для легких инвестиций: необходимо ориентироваться в истории искусства и ценах на работы конкретных художников, постоянно следить за сотнями аукционов, которые ежедневно проходят в разных концах мира, порой буквально гоняться за шедеврами и уметь договариваться с предыдущим владельцем работы — коллекционером, художником или их наследниками, а это всегда "сложные клиенты". Наконец, не лишним будет иметь личные знакомства c экспертами по конкретным художникам. Человеку, далекому от мира искусства, непросто разобраться с графиками роста и падения спроса на отдельных художников, проанализировать статистику продаж, определить подлинность произведения и его инвестиционную привлекательность.

К тому же художественный рынок функционирует иначе чем другие сферы экономики, и профессиональным инвесторам--выходцам из мира финансов порой сложно выявить здесь какие-то закономерности. "Состояние рынка искусства практически не зависит от взлетов и падений мировой экономики",— считает обозреватель арт-рынка Татьяна Маркина. "Нынешнее состояние крупнейших мировых экономик считают кризисным аналитики и Старого, и Нового Света. Однако цены на искусство даже не думают притормозить. Покупают то, что потом легко будет продать, поэтому на аукционах около трети представленных произведений — это повторные продажи. Усредненный годовой доход по ним составляет рекордные 16%" — так она описывала ситуацию летом 2015-го в The Art Newspaper Russia. Речь здесь, разумеется, идет о работах Пабло Пикассо, Альберто Джакометти, Люсьена Фрейда, Марка Ротко, Энди Уорхола, Фрэнсиса Бэкона, Герхарда Рихтера, Пита Мондриана.

Американский промышленник и выдающийся коллекционер, основатель крупнейшего в Калифорнии художественного музея Жан-Пол Гетти в своей книге "Радости коллекционирования" (Joys of Collecting) дал начинающим покупателям искусства следующий совет: исследуй, прежде чем вкладывать. Тут на помощь начинающим коллекционерам приходят арт-консультанты, которые с радостью возьмут на себя заботы по приобретению произведений искусства и составлению коллекции. Обратиться к профессионалу кажется хорошей идеей, одна беда — очень трудно найти человека честного, знающего, но который при этом был бы "над схваткой". Арт-консультантами часто выступают либо эксперты-искусствоведы, либо арт-дилеры. Проблема в том, что первые могут определить авторство или подлинность вещи, проследить историю ее бытования, но мало что знает о рыночной стоимости произведения искусства. Дилеры, напротив, слишком укоренены в художественный рынок и едва ли могут оставаться беспристрастными, так как часто их интересует исключительно собственная выгода.

Прозрачность и репутацию ценит коллекционер и юрист Александр Добровинский: "Обычно я покупаю картины у владельцев, у которых они находились много лет, и обычно прошу, чтобы мне это доказали. Доказательством для меня, например, является фотография на фоне картины художника, и это еще не все. После этого я обычно провожу химическую экспертизу состава красок, потому что одну картину могут заменить на идентичную другую... Немного легче, если я покупаю картину через аукционные дома с репутацией, так как все эти проверки делают они. Доверия к ним у меня больше, так как они редко идут на репутационный риск".

Но и это не гарантия. Например, Christie's, как выяснилось, продал Виктору Вексельбергу фальшивую картину Бориса Кустодиева "Одалиска". Напомним, что фонд Вексельберга Aurora Fine Arts Investment приобрел эту картину за £1,7 млн в декабре 2005 года, заплатив за нее почти в десять раз больше стартовой цены. Через год у фонда появились сомнения в подлинности картины, так как его консультант эксперт по русскому искусству и сотрудник Третьяковской галереи Владимир Петров выдал отрицательную экспертизу на работу. На ее основании представители фонда попытались расторгнуть сделку и вернуть деньги, но в Christie's ответили отказом. Однако после публикации в 2009 году Каталога подделок произведений живописи под эгидой Росохранкультуры у Aurora Fine Arts Investment появилось доказательство: "Одалиска" в этом издании прямо числилась в списке фальшивок под первым номером, причем составители подтверждали это заключениями экспертов из Научно-реставрационного центра имени Грабаря, Русского музея и Третьяковской галереи. Через год фонд Вексельберга подал в суд на Christie's, и по итогам судебных разбирательств аукционный дом вынужден был выплатить российскому предпринимателю £2,7 млн.

Я поведу тебя в музей

Опыт последних лет показывает, что наиболее проблемными для рынка искусства все же остаются вопросы подлинности произведений и недобросовестность отдельных игроков. Если в случае с первым остается уповать на появление новых методов и технологий атрибуции произведений искусства, то со вторым дела обстоят сложнее. Некоторых недавних скандалов и судебных тяжб можно было бы избежать, если бы участники арт-рынка строго придерживались избранной однажды роли — продавца, эксперта, посредника или специалиста по логистике — и не допускали конфликта интересов в своей области.

В этом смысле показателен конфликт предпринимателя Дмитрия Рыболовлева и арт-консультанта Ива Бувье. Десять с лишним лет господин Бувье выступал личным арт-консультантом Рыболовлева: с его помощью российский миллиардер приобрел 37 шедевров, заплатив за них в общей сложности чуть более $1,5 млрд. Как позже выяснилось, это почти в два раза больше, чем просили за эти работы их предыдущие собственники, с которыми договаривался Бувье.

Один из примеров — история с "Лежащей обнаженной с голубой подушкой" Амедео Модильяни, которую предыдущий владелец, американский коллекционер Стивен Коэн продал за $93,5 млн, а вот Дмитрию Рыболовлеву она досталась уже $118 млн. Разница осела у Ива Бувье, который, как выяснилось, действовал не как агент господина Рыболовлева, а как перекупщик. При этом между господами Бувье и Рыболовлевым был заключен договор, по которому консультант получал за свои услуги 2%. По мнению Рыболовлева, эти платежи представляют собой оплату агентской деятельности Бувье и последний не мог претендовать на дополнительную прибыль. Бувье же утверждает, что в данной ситуации он действовал как дилер, "который может свободно устанавливать размеры своей прибыли". Стоит добавить, что Ив Бувье действительно выполнял не только роль консультанта. Его компания Natural Le Coultre обеспечивала доставку купленных произведений в так называемые фрипорты с подходящим законодательством, в частности в Люксембург и Сингапур. Фрипорт — это формально склад, а на практике обычная картинная галерея, но привозимые туда предметы не облагаются ни таможенными пошлинами, ни НДС. Таким образом, господин Рыболовлев, начав судебный процесс, раскрутил дело, которое на наших глазах меняет арт-рынок в сторону прозрачности. В целом, приход финансовых инвесторов двигает рынок предметов искусства к понятному правовому регулированию.

Крупнейшие скандалы на арт-рынке

$0,5-1 млрд

2015 — настоящее время

Дмитрий Рыболовлев против Ива Бувье

Предмет конфликта — обвинение в мошенничестве в адрес Бувье в связи с продажей картин Модильяни, Пикассо, Леонардо и других художников. Представители Рыболовлева оценивают ущерб в $1 049 465 009. Это означает, что он переплатил вдвое за свою коллекцию.

Статус конфликта — продолжающаяся судебная тяжба.

$127,5 млн

2013 — настоящее время

Консорциум дилеров в составе Уоррена Адельсона, президента Adelson Galleries, и нью-йоркских арт-дилеров Александра Пэриша и Роберта Саймона против Ива Бувье и Sotheby's

Предмет конфликта — картина Леонардо да Винчи "Спаситель мира", которую консорциум дилеров продал в 2013 году Иву Бувье при посредничестве Sotheby's за $80 млн, после чего швейцарец тут же перепродал ее Рыболовлеву за $127,5 млн. Работа была приобретена Александром Пэришем в 2005 году как работа одного из учеников художника за $10 тыс., впоследствии картина была аутентифицирована специалистами Sotheby's как полотно самого да Винчи.

Статус конфликта — в настоящее время члены консорциума добиваются через суд возмещения им упущенной выгоды в результате перепродажи картины Рыболовлеву по значительно более высокой цене.

€45 млн

2015 год

Италия против галериста Джанфранко Беккина

Предмет конфликта — нелегальная торговля антиквариатом и археологическими находками.

Статус конфликта — конфискация партии археологических находок на €45 млн.

$45 млн

Начало 2000-х годов

США против Sotheby's и Christie's

Предмет конфликта — нарушение правил конкурентной борьбы, ценовой сговор.

Статус конфликта — Sotheby's заплатил многомиллионные штрафы (около $45 млн), а бывший его глава Альфред Таубман провел год в тюрьме и выплатил $7,5 млн. Christie's сотрудничал со следствием и избежал санкций.

€27 млн

2015 — настоящее время

Падчерица Пабло Пикассо Кэтрин Ютен-Блэ против Ива Бувье

Предмет конфликта — два портрета матери Ютен-Блэ Жаклин Рок, написанных Пабло Пикассо. Эти произведения, а также еще 70 работ испанского художника были похищены из хранилища, арендованного Катрин Ютен-Блэ. Достоверно установлено, что позднее Ив Бувье продал два портрета кисти Пикассо Дмитрию Рыболовлеву.

Статус конфликта — продолжается судебное разбирательство во Франции.

$25 млн

2011 — настоящее время

Филипп Местраччи, правнук Оскара Штеттинера, коллекцию которого изъяли нацисты, против семьи арт-дилеров Нахмад

Предмет конфликта — картина Модильяни "Сидящий мужчина с тростью" (оценивается в $25 млн), оказавшаяся у семьи Нахмад. Представители Нахмадов всегда отрицали, что картина находится у них. Летом 2016 года Международный консорциум журналистских расследований (ICIJ) в результате утечки документов панамской юридической компании Mossack Fonseca установил, что Джузеппе Нахмад купил это полотно Модильяни на аукционе в 1996 году.

Статус конфликта — продолжающаяся тяжба в США.

€16 млн

2011-2015 годы

Германия против Вольфганга Бельтракки

Предмет конфликта — около 50 картин, считавшихся произведениями известных художников — Макса Эрнста, Андре Ланского, Кеса ван Донгена, экспрессионистов и модернистов начала ХХ века. Как выяснилось, все они — подделки работы Вольфганга Бельтракки, который успешно продавал их через ведущие аукционные дома мира.

Статус конфликта — Вольфганг Бельтракки осужден за подделку и коррупцию в 2011 году и приговорен к шести годам лишения свободы, в 2015-м досрочно освобожден.

$3,6 млн

2009 — настоящее время

Арт-дилер Гари Татинцян против проживающего в США художника и коллекционера Льва Нусберга

Предмет конфликта — коллекция произведений, приписываемых Казимиру Малевичу и его последователям Николаю Суетину и Илье Чашнику. Лев Нусберг продал Гари Татинцяну в 2006-2009 годах поддельные произведения на общую сумму более $3 млн. Коллекционер утверждал, что эти произведения попали к нему от наследников художников, в основном из архива супруги Суетина Анны Лепорской. Позднее было установлено, что это подделки.

Статус конфликта — суд установил, что Татинцян так и не заплатил Нусбергу за произведения, и присудил последнему возмещение ущерба в $3,6 млн в 2014 году. Однако еще в 2012 году Татинцян подал встречный иск, заявив о "многолетнем мошенничестве", репутационных издержках и многомиллионном ущербе (приблизительно $60 млн). Суды продолжаются.

£2,7 млн

2005-2012 годы

Виктор Вексельберг против аукционного дома Christie's

Предмет конфликта — картина "Одалиска", проданная как работа Бориса Кустодиева за £1,7 млн, но оказавшаяся подделкой.

Статус конфликта — Christie's выплатил фонду Вексельберга £2,7 млн (стоимость картины плюс юридические расходы).

$250 тыс.

2012-2016 годы

Коллекционер Андрей Васильев против искусствоведа Елены Баснер

Предмет конфликта — фальшивая картина Бориса Григорьева "В ресторане", проданная Андрею Васильеву при посредничестве Елены Баснер (авторитетного эксперта).

Статус конфликта — Баснер признана невиновной, деньги Васильеву не вернули.