На 65-м году жизни от болезни сердца умер Кармело Бене, итальянский актер и режиссер, один из самых знаменитых и скандально известных деятелей европейского театра.
Кармело Бене (Carmelo Bene) умер в Риме, спустя сорок с небольшим лет после того, как дебютировал в этом же городе в спектакле по пьесе Альбера Камю "Калигула". Но человеком театра он стал только в начале 70-х, а до этого выбирал между сценой и кино: самым известным актерским созданием Бене была роль Креона в "Царе Эдипе" Пазолини, а режиссерским — фильм "Our Ledy of the Turks", завоевавший приз Венецианского фестиваля. Несмотря на эти успехи, возвращение в театр было закономерным, ведь именно театральные подмостки давали возможность воплотить представления Бене об искусстве как о глобальной провокации.
Любителей эпатажа в те времена, после европейских потрясений конца 60-х, было хоть отбавляй. Но Кармело Бене благодаря своему артистизму и яростному упорству стал одним из самых одиозных авангардистов мира. Причем, по мнению лауреата Нобелевской премии Дарио Фо (Dario Fo), на родное итальянское искусство он оказал меньшее влияние, чем на европейское. Главным своим авторитетом Бене почитал Антонена Арто, автора теории "театра жестокости", и стоял на том, что театр должен раздражать и шокировать, что высшая истина сценического искусства скрыта именно в зрительском гневе и пристрастии.Кармело Бене ставил спектакли, в которых сам играл и которые сам обожал объяснять и трактовать. Подобно многим театральным скандалистам, Бене предпочитал классические, чаще всего шекспировские, тексты и всем известные сюжеты, от которых в его преломлении обычно оставались рожки да ножки. Он перекраивал и дописывал тексты, читал под музыку стихи, восседал на сцене, декламировал и пел, молился и проклинал, но иногда просто таращил глаза и размахивал руками. Он выглядел невыросшим enfant terrible, дорвавшимся до большой сцены и всеобщего внимания. Кармело Бене делал это много лет, в одиночку и в компании с другими людьми, и сама его настойчивость со временем стала художественным явлением. Как это и бывает с такого рода жрецами собственных идей, одними он почитался как гуру, другими отрицался как шарлатан.
В начале 90-х Бене приезжал в Москву на фестиваль итальянского театра. К его приезду даже издали книжку "Театр без спектакля", но найти человека, который бы осилил до конца произведение одинокого пророка, было нелегко. Перед спектаклем на сцену вышли три итальянца, которых представили как известных беневедов. Они стали в самых наукообразных выражениях объяснять изумленной и только-только начавшей привыкать к любого рода провокациям московской публике мистический смысл предстоящего зрелища и богочеловеческую сущность самого Бене. Больше самого спектакля запомнилось то, что пожилые советские театроведы из института искусствознания тут же попались на эту удочку, попытались вступить с итальянцами в научную "дискуссию", то есть провести сеанс разоблачения черной магии. Почтенные доктора наук были осмеяны, ошиканы и вскоре ретировались: они не поняли, что толкователи были частью зрелища, что без них хитрый юмор и модернистский пафос Бене не могли выжить. Можно сказать, что в этот вечер правильный советский взгляд на театр был разрушен вторжением диссидента Кармело Бене, который в Европе уже тогда многим казался ветераном и классиком.
В России у него нашлось несколько продолжателей, так что и для театральной практики гастроли не прошли даром. Но тот московский спектакль был одним из последних и для Бене: оказалось, что у этого актера, которого некоторые считали расчетливым фокусником, очень слабое сердце, и в 90-е годы он почти не выступал. Теперь оказалось еще, что он действительно искренне ненавидел фальшь и традиционную театральность: согласно настоянию Бене, похороны пройдут в присутствии только членов его семьи. Никаких панихид и речей не будет.
РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ