Вчера генпрокурор Владимир Устинов продолжил допрашивать в суде бывшего вице-премьера правительства Ичкерии Турпал-Али Атгериева, обвиняемого в организации нападения на дагестанский город Кизляр. Потом слово дали потерпевшим. Один из них, врач "скорой помощи", рассказал, что Анатолий Куликов принял его за боевика.
Перед началом заседания в зал для протокольной съемки были допущены операторы. Турпал-Али Атгериев тут же выкрикнул, что к концу дня сделает для прессы важное заявление. Однако так и не сделал.В 10.00 в зал зашел судья и объявил продолжение заседания. Показания давал вице-премьер масхадовского правительства Атгериев. Как и накануне, он стал говорить, что никогда не считал себя бандитом и тем более не хотел им быть. "Если я бандит, то почему в 1996 году российское руководство подписало мирное соглашение с руководителем бандформирований Масхадовым, возглавлявшим в армии Дудаева главный штаб, а затем, после всенародных выборов президента Ичкерии, главного бандита первым поздравил президент России Ельцин? А ведь все операции проходили при его непосредственном руководстве".
Судья Унжолов прервал Атгериева, сказав, что это к делу не относится. Однако после некоторых пререканий Атгериев все же продолжил свое выступление, сказав, что ему некуда спешить, и попросил суд также не делать этого, а "всесторонне рассмотреть это непростое дело". После этого Атгериев сказал, что своими действиями после первой войны полностью искупил "случайное участие в кизлярском рейде", и вновь заявил, что ничего противоправного в те январские дни не делал. Затем Атгериев отвечал на вопрос генпрокурора Устинова.
— Как вы отнеслись к нападению на российский город?
— Для меня не было разницы, я выполнял приказ.
— Что вы знаете о приказе?
— Уже в Кизляре я на совещании командиров видел план-карту города с подписью Дудаева "Утверждаю".
— Почему вы не оказывали действий по освобождению заложников?
— Я пришел воевать, кроме того, не мог уйти из больницы со своими людьми в другое здание, где не было заложников.
— Чем вы были вооружены?
— У меня был пулемет и пистолет Макарова. Ни в Кизляре, ни в Первомайском я не использовал ни одного патрона.
— Кто руководил действиями в Первомайском?
— Исрапилов. Думаю, что если бы изначально был один командир, а не несколько, как в Кизляре, то трагических событий можно было избежать.
— Предполагали ли вы, что во время прорыва надо будет кого-то убивать?
— Я думал, что вряд ли останусь в живых, а когда мы прорывались через минное поле под артобстрелом, то сопротивления нам никто не оказывал.
— Зачем вы взяли с собой в Чечню заложников?
— Было объявлено, что боевики уничтожили всех заложников, и, дабы сохранить свои жизни, они пошли с нами.
На вопрос защиты, встречался ли он после этих событий с Дудаевым, Атгериев ответил, что в феврале 1996 года на одном из совещаний, где не было, кстати, Салмана Радуева, он, чувствуя ответственность перед женами и матерями погибших товарищей, спросил главнокомандующего, зачем все это надо было делать. "Получился скандал,— отметил Атгериев,— и я попал в немилость к Дудаеву".
Потом, допросив двух других подсудимых, рядовых участников кизлярского рейда, председательствующий выслушал показания потерпевших. Сотрудники милиции, участвовавшие в штурме Первомайского, не добавили конкретики в обвинение, а врач "скорой помощи" Сергей Иванов, ставший заложником боевиков, красочно рассказал о пережитых им событиях.
По словам Сергея Иванова, приехав к зданию больницы, они сразу оказались в окружении боевиков. Им вынесли двух тяжело раненных — араба и чеченца. В Первомайском они оба скончались, но вместо того чтобы отпустить врачей, боевики поместили их вместе с другими заложниками. "В ночь с 17 на 18 января, когда боевики пошли на прорыв, нас вместе с другими заложниками подталкивали прикладами автоматов и торопили,— рассказал Иванов.— Мы шли какими-то огородами, потом нас загнали в речку. Воды было по пояс. В этот момент нашу группу обнаружили федеральные войска, и начался сильный обстрел. Некоторые боевики и заложники начали подниматься на земляной вал, где их сразу же сразили пули. Я сказал своему напарнику, что здесь мы не пройдем. Мы отползли метров 15 в сторону, нашли какое-то углубление и там затаились. Через несколько минут к нам стал кто-то подползать. Оказалось, что это один из кизлярских милиционеров с гранатометом на спине. Я просил у него: "Зачем тебе гранатомет?" Он сказал, что его нести заставили боевики. Я сказал ему, чтобы он на всякий случай выкинул его, чтобы свои не приняли за боевиков. Когда начало светать, я оторвал кусок белой материи от халата и использовал его в качестве флага.
В 10 часов мы вышли к федералам, где нас обыскали. Я заметил человек 15, лежащих на земле вниз лицом и с руками на затылке. Среди них я узнал двоих врачей из Кизляра и сказал об этом российским солдатам. После этого нам разрешили оказывать помощь раненым. В это время на двух вертолетах прилетели Куликов и Барсуков. Нас построили в ряд. Ко мне подошел Куликов и спросил: 'Ты наемник, что ли?'"
Сегодня суд продолжит допрос потерпевших.
ЮРИЙ Ъ-САФРОНОВ, Махачкала