Фредерик Малль вырос в семье, где все занимались парфюмерией. Его дед Серж Хефтлер-Луиш был основателем Parfums Christian Dior и придумал легендарный Miss Dior. Его мать Мари-Кристин Витгенштейн продолжила дело и полвека определяла политику знаменитого дома. Так что не было ничего удивительного в том, что Фредерик Малль решил заниматься ароматами — но не их созданием, а поиском талантливых авторов. Фредерик Малль — глава единственного в мире парфюмерного издательства Editions de Parfums Frederic Malle. Он рассказал Виктории Михайленко о том, как работает его компания и о последней новинке — аромате Monsieur.
Фото: Brigitte Lacombe
Создать еще один парфюмерный бренд во Франции — стране, где возникла парфюмерная индустрия,— рискованный шаг?
Когда я начинал свое дело, то не думал о том, что рискую — я шел в гору, не оглядываясь. Был очень уверен в себе: в то время, когда все делали ароматы для массового рынка, я решил создавать что-то совершенно другое, ароматы, похожие на произведение искусства. Разумеется, это был риск — я сам финансировал свое предприятие. Но я был уверен в успехе, поскольку вырос на именах Коко Шанель, Кристиана Диора — эти люди начинали с небольшого бизнеса и превратили его в империю. Вот и я сразу строил грандиозные планы.
В вашем издательстве все зависит от авторов. Как вы строите работу с ними? Есть ли у вас команда редакторов?
Впервые в истории парфюмерии мы отдали должное тем, кто стоит за созданием ароматов — все наши работы подписаны именами авторов. Я считаю, что это уникальные люди — творческие, свободные, чувствительные и в то же время очень точные и собранные. Парфюмерия — кропотливое занятие, здесь необходимо обладать знанием техники и нечеловеческим терпением. Главное, когда мы начинаем работу, определить, что мы хотим получить в итоге. И тут я выступаю не только как издатель, но и как редактор. На этом этапе мы много обсуждаем и даже спорим. Но когда путь выбран, конфликтов уже не бывает. Когда идея у парфюмера уже почти готова, мне могут сказать — просто оставайся в стороне и не вмешивайся. А иногда меня используюсь как спарринг-партнера. Единственная проблема — это языковой барьер, как ни странно. У парфюмерии нет своего словаря, и поэтому нам приходится заимствовать прилагательные из других областей. Например, для описания цветов, текстур или вкусов уже есть эпитеты. А ведь они не всегда подходят для описания ароматов.
Насколько парфюмер свободен в своем творчестве и выборе ингредиентов?
Полная свобода — творческая и материальная, никакой экономии на сырье. Даже если продукт в итоге получается достаточно дорогим. Сейчас, например, очень хорошо продается на юго-восточном азиатском рынке аромат стоимостью $1500.
Единственное условное ограничение — время. Но и с ним мы справляемся — у меня всегда есть, что предложить рынку, пара-тройка готовых ароматов в портфеле. Отсутствие давления открывает путь к совершенству. Моя задача — не просто найти талантливого человека, а заставить его сделать лучшее, на что он способен. Без ограничений. Так, новый аромат Monsieur я сделал с молодым парфюмером Бруно Йовановичем. Мы уже работали вместе, он автор моих парфюмированных свечей и духов Dries Van Noten. Как-то Бруно сказал, что мечтает сделать композицию на основе пачулей, мы решили попробовать и выпустили симпатичный элегантный аромат. Пачулей там много-много — как мы и хотели.
Ваш бренд вошел в концерн Estee Lauder. Не превратится ли искусство в коммерческий проект?
Я не хотел всю жизнь быть главой маленького бренда для избранных. Почему продал именно Estee Lauder? Мне поступило много предложений, и все они — не важно, в каком настроении я находился,— были забавными или печальными, но никогда не приносили мне радости. Единственный, кто, как оказалось, разделяет не только мои взгляды на парфюмерию и судьбу моего бренда, но и мои жизненные принципы,— это Леонард Лаудер, президент корпорации и председатель совета директоров Estee Lauder. Когда такой человек делает тебе предложение, это — честь. Мы договорились, что я буду работать, как раньше, но с материальными, исследовательскими и производственными возможностями корпорации Estee Lauder. А это — пещера Али-Бабы. И моим детям теперь не обязательно становиться парфюмерами и продолжать мое дело: договор дает возможность компании существовать и развиваться и после меня — это очень и очень важно. Все останется по-прежнему, от концепции и принципов марки до формул ароматов.