Наркозависимый гражданин впервые обратился в Конституционный суд с жалобой на запрет метадона. Об этом пишет газета «Коммерсантъ». Россиянин Дмитрий Полушкин более 20 лет страдает от опиоидной зависимости. Он утверждает, что перепробовал все доступные в России способы вылечиться, но отечественная наркология так и не смогла ему помочь. Поэтому мужчина решил пожаловаться на запрет заместительной терапии в России. Это лечение наркомании метадоном и бупренорфином. Заместительная терапия одобрена Всемирной организацией здравоохранения и управлением ООН по наркотикам и преступности. Она применяется в 60 странах примерно для 1 млн пациентов. Она также используется на Украине. В Крыму ее получали примерно 800 пациентов. После присоединения полуострова Россия закрыла эти программы, несмотря на протесты врачей и пациентов. По информации ООН, в течение первого же года скончались около 100 наркозависимых. В Минздраве РФ эти данные опровергают. Главный врач, нарколог, психотерапевт клиники «Профессиональная медицина» Эркен Иманбаев ответил на вопросы ведущего «Коммерсантъ FM» Алексея Корнеева.
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
— В чем эта программа заместительной терапии, в чем ее отличие от принятых в России методов лечения?
— Дело в том, что можно как угодно называть — заместительная, не заместительная терапия. Прежде всего, нужно сказать, что метадон является таким же наркотическим веществом, как и другие наркотические вещества, входящие в список психотропных наркотических веществ.
Метадон по своей силе в несколько раз сильнее героина, поэтому действие метадона проявляется в течение нескольких дней: от трех, иногда четырех дней. Как следствие, для того, чтобы вылечить метадоновую зависимость, требуется гораздо больше сил, гораздо больше терпения больного наркоманией. Поэтому в нашей стране, я считаю, правильно, что не разрешают введение метадоновой программы, так как это только усугубит состояние больных. Дело в том, что многие психиатры, наркологи многих стран борются за то, чтобы в их стране отменили метадоновую программу. Почему? Потому что в настоящее время медицина шагнула достаточно далеко, и можно абсолютно спокойно, без всякой заместительной терапии, в данном случае метадоновой, помочь больному справиться с наркоманией.
Для этого, например, существует первое — это УБОД (ультрабыстрая опийная детоксикация). То есть буквально за несколько часов мы можем снять физическую наркотическую зависимость. А потом, в течение реабилитационной программы в течение от месяца до шести месяцев, мы можем полностью помочь человеку справиться с психологической зависимостью, и тем самым помочь больному уже начать действительно трезвую и чистую жизнь. Поэтому то, что наша страна держит оборону и не дает возможность погрузиться в метадоновую программу, я считаю абсолютно правильным. Об этом, в общем-то, мой 30-летний опыт работы с больными наркоманией.
— А то, что наркозависимые скончались в течение первого года после отмены этой программы — это информация ООН, в Минздраве, правда, эти данные опровергают, это можно связать с этим…
— Вы знаете, на самом деле гораздо больше людей умирает и от героиновой зависимости, погибает в автотранспортных происшествиях. И что, мы должны запрещать автотранспорт? Нет, конечно. Дело в том, что наркоман может умереть по разным причинам. Он может, например, употребляя наркотики, выпасть из окна. Или, например, употребляя наркотики, может просто дать остановку дыхания, дать остановку сердца от передозировки.
Например, в настоящее время существует огромное количество синтетических наркотических веществ, которые можно буквально изготовить из разрешенных в аптеке химических веществ, из тех веществ, которые, в общем-то, не запрещены ВОЗом в нашей стране. И что, мы будем эти вещества тоже запрещать? Нет. Дело в том, что сам подход — вот, мол, умерли от того, что не ввели метадоновую программу, — совершенно лукавый способ ведения этой проблемы. Я считаю, что не нужно тень на плетень наводить — люди умирают просто потому, что они наркоманы, а не потому, что им не дали метадон.
— Понятно. Еще, может быть, все-таки не хватает необходимой помощи, не хватает государственных клиник, не хватает реабилитационных центров?
— Отнюдь. Дело в том, что если вы наберете «лечение и реабилитация больных наркоманией», там буквально 400-500 будет предложений по всей нашей стране. От бесплатных до платных, дорогих, с выездом на такие острова, как Бали, например, по стоимости 300-400 тыс. руб. в месяц, до бесплатных реабилитационных центров — огромное количество предложений.
Рынок достаточно большой в этом плане. Как лечения медикаментозного, так и реабилитационных программ достаточно много. Поэтому я считаю, что у нас в этом смысле все достаточно нормально.
— Какие, вы считаете, перспективы у Дмитрия Полушкина, который обратился в Конституционный суд с жалобой на запрет метадона? Какие перспективы рассмотрения этого дела?
— Никаких перспектив нет. Дело в том, что, я уже отвечал, история такова: несколько человек написали письмо в комиссию по правам человека, и я выступил тоже в защиту того, чтобы не разрешали в нашей стране метадоновую программу. И это уже рассматривалось, и нашей стране отказали во внедрении метадоновой программы. Поэтому я считаю, что перспектив никаких. Пусть он действительно лечится стандартными методами лечения, которые у нас отработаны и дают хороший результат. Я, например, в месяц помогаю более 150-200 наркоманам, и в моей клинике работают люди, которые в прошлом употребляли наркотики и по пять, и по десять лет. И я готов ему даже сам помочь, если уж он хочет. Но самое главное, чтобы было желание. Поэтому перспектив нет.