19 февраля в Третьяковской галерее в Лаврушинском переулке открывается выставка "Федор Рокотов. 1735/1736-1808"
Федор Рокотов — герой не менее загадочный, чем его портреты. Прожить 70 лет с лишним, четверть века быть лучшим московским портретистом, членом Академии художеств, написать не только бесчисленное количество портретов представителей самых богатых семей — Орловых, Голицыных, Воронцовых, не говоря уже о венценосных Петре Федоровиче и Екатерине II, но и безвестных лиц — и не оставить эмоциональных подтверждений своего существования! Ни строчки воспоминаний: ни своих — о времени, ни чужих — о себе. Даже автопортрета нет. Долгое время за автопортрет принимали "Неизвестного в гвардейском мундире" (1757), так сильно хотелось заглянуть в глаза художнику, но документальных подтверждений такой атрибуции нет.
Отошедший в мир иной в 1808 году Федор Степанович Рокотов был предан забвению на 100 лет, вплоть до эпохальной "Историко-художественной выставки русских портретов" 1905 года в Таврическом дворце. Выставку организовал Сергей Дягилев, собравший на нее из провинциальных усадеб и столичных коллекций 2300 (!) произведений. Эффект был грандиозный, о Рокотове заговорили. Блистательный искусствовед Николай Врангель (1880-1915) посвятил художнику большую статью, где впервые написал о его "чарующей загадке" и обозначил ключевые вопросы, о которых спорят до сих пор.
В течение XX века Рокотов постепенно превратился в героя детектива. Чем сильнее о нем пытались что-то разузнать и чем скуднее были сведения (их до сих пор выискивают по архивам буквально по крупицам), тем активней множились гипотезы: кем был, как жил. Может, он незаконнорожденный сын князя Петра Ивановича Репнина? Вырос в его доме, рано получил вольную. Князь в 1778-м умер, а через три года художник купил имение на Басманной за 2600 рублей, наверняка на наследство. А вот в 1757-м Ломоносов в письме Шувалову упоминает, что надо заказать какому-то "Федору" эскиз для мозаичной мастерской. Не Рокотова ли он имел в виду? А может, художник был масоном? В 1790-е масонов стали притеснять — и одновременно сошла на нет творческая активность живописца.
О Рокотове написаны десятки статей, и все они, если разобраться, варианты художественной реконструкции. Даже история изучения Рокотова сама по себе тянет на небольшую увлекательную повесть (см.: И.Е. Ершова. "Федор Рокотов в кругу современников").
Нынешняя выставка в Третьяковской галерее — четвертое по счету явление широкой публике (если первым считать дягилевское открытие). А дальше — 1923-й, когда персональную выставку Рокотова в ГТГ сделал Игорь Грабарь, и в 1960-1961 годы, когда в ознаменование 150-летия со дня смерти составили большую экспозицию "Рокотов и художники его круга".
О нынешнем проекте рассказывает куратор, старший научный сотрудник ГТГ Наталья Преснова: "Мы не хотели повторяться, стремиться к показу максимального количества работ. В итоге отобрали 40 лучших и бесспорных произведений из тех 120, которые, как считается, принадлежат художнику. Выставка состоит из трех разделов: ранний петербургский период, зрелый московский и раздел, посвященный усадебной культуре. Портреты Рокотова создавались для семейных коллекций и были частью внутреннего убранства больших дворянских домов".
Воссоздать антураж исчезнувших дворянских гнезд призваны мемориальные вещи нескольких усадеб: Отрады графов Орловых, Кузьминок и Петровского князей Голицыных и поместья Марьино князей Барятинских. Как нетрудно догадаться, Рокотов писал портреты владельцев этих усадеб, которые висели в окружении скульптур и мебели, представленной на выставке.
Так что же на сегодняшний день нам известно о Рокотове? Родился то ли в 1735-м, то ли в 1736 году. Детство провел в усадьбе князя Репнина. Долгое время считали, что художник принадлежал к обедневшему дворянскому роду, пока не нашли документов, что его родной брат Никита, ювелир по профессии, был крепостным того же Репнина вплоть до 1760-х годов. После смерти брата Рокотов оформит опеку над двумя племянниками, определит их в военное училище и сделает своими наследниками.
Но это в будущем. В юности же, в середине 1750-х годов, Рокотов перебирается в Петербург, в дом видного вельможи — президента Академии художеств Ивана Шувалова, который юноше покровительствует. В доме Шувалова располагалась мастерская придворного портретиста Пьетро Ротари. Считается, что у него (да еще у нескольких заезжих иностранных живописцев) Рокотов и учился. У Шувалова была прекрасная коллекция искусства. Практически единственный не портрет, который Рокотов написал, был как раз видом картинной галереи Шувалова. Само это полотно дошло до нас в копии, и ее тоже покажут на выставке.
В чем бы ни была причина успеха, в строгих ли учителях или таланте ученика, только к 25 годам Федор Рокотов уже вполне самобытный художник. Одна из прелестных ранних его вещей — портрет поэта Василия Майкова (1760), в лице которого тонко передано сочетание ума и высокомерия. В 1763-м взошедшая на трон в результате государственного переворота Екатерина II именно Рокотову заказывает свой инаугурационный портрет. Художник изобразил ее в профиль, как на античных камеях, и этот ход очень понравился Екатерине, портрет считался образцовым. С этого погрудного изображения были выполнены два поколенных парадных портрета императрицы, хранящиеся в настоящее время в ГТГ и Павловске. Сенсацией нынешней выставки в ГТГ станет новая атрибуция этих произведений: портреты Екатерины Рокотов не писал. Скорее он был автором концепции и руководителем коллектива, но его руки в этих полотнах нет, хотя на них стоит подпись, утверждающая его участие.
С 1760-го Федор Степанович числился в Академии художеств, вначале как студент, но очень скоро как адъюнкт, то есть ассистент, не самая почетная должность. В 1765-м ему присуждают звание академика. И то ли у него не сложились отношения с новым президентом Академии художеств Иваном Бецким, то ли он хотел большей независимости, только примерно в то же время Рокотов навсегда переезжает в Москву и становится тут портретистом номер один. У него не было отбоя в заказчиках, одновременно в работе находилось до 40 портретов. Он недорого просил за свой труд — 50 рублей за портрет, в то время как иностранным живописцам могли заплатить 1,5 тысячи.
В Москве Рокотов сменил несколько адресов, пока не переехал в дом в Токмаковом переулке. Недалеко располагалась усадьба Струйского. И мы можем представить, как художник ходил переулком к своему заказчику,— о портрете жены Струйского Николай Заболоцкий написал одно из лучших и волшебных стихотворений ХХ века. Сейчас в этой усадьбе располагается в том числе и редакция "Огонька".
Художник не был женат. Состоял членом Английского клуба. Имел учеников. Выписывал издаваемый Николаем Новиковым журнал "Утренний свет", который был известен масонской направленностью. "Рокотов был масоном в той же степени, что и все творческие образованные люди той эпохи,— говорит Наталья Преснова.— Ну да, интересовался. Но что он, как, например, другой выдающийся живописец, Дмитрий Левицкий, был членом ложи, таких данных нет".
Начиная с 1790-х активность Рокотова угасает, но это вполне объяснимо возрастом и, вероятно, ослабевающим зрением. Умер он 12 декабря 1808 года, был похоронен на кладбище Новоспасского монастыря, уничтоженного в годы советской власти. Вот, собственно, и все.
"Ну хорошо,— скажет читатель,— не знаем мы подробностей этой жизни и что с того? Не все ли равно, был ли Рокотов худ или кругл, душа-человек или погруженный в себя мечтатель?" В общем, все равно. Но творчество его сильно выделяется на фоне эпохи. С одной стороны, все было в рамках правил. Он писал портреты по устойчивой схеме: это погрудные изображения, атрибуты сведены к минимуму, акцент — на лице, на глазах. Рокотов блистательно выписывал платья дам, камзолы кавалеров, все эти кружева, муар и шелк. Разглядывать детали портретов — отдельное удовольствие. Но с другой стороны, есть в его вещах добавочное свойство, которое интригует и ставит в тупик. Может быть, нам, имеющим опыт общения с кинематографом, понять странность Рокотова даже легче, чем людям 100 лет назад. Рокотов — это такой саспенс, мистический триллер, Гарри Поттер, в то время как его современники (эпоха Просвещения!) изображали мир и людей пусть не всегда ярко освещенными, но понятными, объяснимыми, в устойчивых амплуа добродетельной супруги, невинной девицы, храброго юноши, мудрого чиновника, на фоне государственных знамен или в окружении природы. Какими угодно, только не выплывающими из мрака таинственными призраками, с полуангельской-полудьявольской улыбкой.
Знаменитые строки Николая Заболоцкого о портрете Струйской: "Ее глаза — как два тумана, полуулыбка, полуплач". Полуплач на лице 18-летней невесты. Что за странная меланхолия?! О Рокотове всегда говорили как о мастере психологического портрета, что он изображал "душу". Красивая метафора, жалко, что избитая. Но у него явно были какие-то соображения, когда он так видел и так писал людей. И нам хочется понять, какие.